Оба они, один тонкий и высокий, другой, наоборот, очень толстый и низкий, мучительно мне кого-то напоминали. Но кого?.. И вдруг, подумав о том, почему именно Альф, Бет, Гамм (альфа, бета, гамма?..), понял: да это же оба Кобальские — один вариант сплюснутый, а другой вытянутый!.. Значит, все они, кроме пожилого нумизмата, и есть парни из так называемого «алфавита»?
Перетаскивая мелкую кладь, я прислушивался к разговору.
— …Выходит, как я понял, мы полетим не на ракете? — тоскливо допытывался Кобальский.
— Нет! — решительно заверил его Георгий Николаевич. — Хватит и тех двух, на которых вы пытались улететь. Отдадимся-ка на этот раз во власть самого простого и давно испытанного способа. Очень жаль только, что так нелепо погиб опытный Гамм. Но попытаемся! Я уверен, что на знания и тонкое чутье Бета положиться можно. Так вот. Полетим мы на самолете! Мы сейчас привезли раз в сто уменьшенную копию реального поршневого самолета, который достаточно прост в управлении и надежен в полете.
— То есть, — в недоумении пожал Кобальский плечами, — вы привезли модель самолета?..
— Не модель, мой друг, а копию. Ко-пи-ю!.. Уменьшенную копию, созданную при помощи масс-голографа.
— Значит, та, другая линза, — радостно воскликнул Кобальский, — и есть уменьшительная линза? И Станислав-Зеро научился с ней работать?..
— Да, очевидно, — с удовлетворением подтвердил его мысль Георгий.
— А мы, парни из «алфавита», даже и не знаем, что Зеро работает и с уменьшительной линзой.
— Не обижайтесь на него, Эпсилон! — мягко попросил Георгий. — Чего уж хорошего ждать, когда все знают все. И все умеют. Пусть уж он один…
— Да, да… — собственным мыслям рассеянно кивнул Кобальский. — Мы бы все, все ребята из «алфавита», могли бы непосредственно знать, что он работает с уменьшающей линзой и что именно создает… Но — увы! — наша сердечная связность уже сильно ослабела. Теперь мы все заняты только своим личным опытом. А об опыте друг друга только смутно догадываемся»…
— И кстати! — вспомнил Георгий. — Тот самолет, на котором мы полетим, получится усовершенствованным. С прекрасными глушителями.
— Но лететь на самолете!.. — ужаснулся Кобальский, забегая перед медленно, взад-вперед вышагивающим шефом. — С ума сойти!.. Самолет над пограничными водами запросто могут сбить!
— Разумеется, мы полетим не сейчас, а поздно вечером. Полетим низко над морем, очень-очень низко.
— Но здесь опасно до вечера оставаться! — вскипел Кобальский. — Подумать: целый день на виду у…
