Отдыхал он, однако, не менее бурно, чем работал. Семейного уюта Теккерей не знал: ему не было и 30-ти, когда жена его, Изабелла Шоу, на восьмом году супружества тяжко заболела, и он фактически овдовел: жена намного пережила мужа, окончив жизнь в пансионе для душевнобольных. Одной из причин её болезни была смерть восьмимесячной дочери Джейн. Страстно любя дочерей, писатель много времени уделял им, однако частенько оставлял их своей матери, а сам пускался в кутежи в разных артистических погребках, где предавался чревоугодию.
Трудно сказать, что больше подорвало силы Теккерея: работа в журналах, лекции, написание романов или количество выпитого и съеденного им за сравнительно недолгую жизнь. Надо полагать, всё понемножку. И еще — печальная принадлежность к снобам, которую он сам не отрицал. Его хватило на благородный и красивый поступок: после ссоры с Диккенсом, поддержавшим обидчика Теккерея (причем, оговоримся — хамский выпад этого молодого человека, в сущности, был ничтожным, хотя многие литературоведы и стараются придать ему принципиальную окраску), ссоры, длившейся несколько лет, Теккерей, поговорив с дочерью Диккенса, при встрече с ним протянул ему руку и сказал, что не мыслит себе жизни без их прежней дружбы. Но, имея огромное количество поклонников среди читателей всех слоев общества, он не мог внутренне запретить себе наивного желания превзойти успех своего друга, которого любил и ценил. Поистине суета сует. Что ж, был он человеком, и ничто человеческое не было ему чуждо.
Узнав о кончине Теккерея, его сотрудники по журналу «Панч» почтили память писателя застольной песней, принадлежавшей перу этого великого эпикурейца.
Он умер накануне Рождества. На похоронах была огромная толпа, так что даже близкие не могли свободно подойти к могиле. Диккенс смотрел на уже опущенный в могилу гроб через плечо какого-то мальчика и вспомнил, как любил Теккерей мальчишек, как удивлялся, что у Диккенса, как у него самого, не возникает тоже желания сделать что-нибудь хорошее для каждого попавшегося на глаза сорванца. Бог не дал ему сына. Две дочери обожали его и были его верными помощницами в работе. А в могилу третьей, умершей малюткой, и сошел прах ее великого отца.
Практически каждый из его романов считался хотя бы кем-то из критиков лучшим его произведением. Кто-то из них однажды верно заметил, что книги Теккерея можно с интересом читать, открыв их на любой странице. Объяснением этого феномена могут служить слова Честертона: «Теккерей — романист воспоминаний, не только своих, но и наших... Он — прошлое каждого из нас, молодость каждого из нас...»
