— Согласен. И велите ему подобрать человек десять из тех, что с ним в лагере.
— Этого я не хотел бы. Людей я подберу сам.
— Как угодно. На этом закончим.
— Да, но у меня есть вопрос — такой, знаете, — необычный.
— А именно?
— Вот вы любите пословицы. А есть в английском языке такая поговорка — в гостях хорошо, а дома лучше? — И с самым невинным видом уставился на Боба в ожидании ответа.
— Да, есть, у нас говорят: East or West — home is best, — тут только до Боба дошел смысл поговорки. Чувствуя, что краснеет от унижения. Боб глядел в деланно-наивные глаза эсэсовца.
«Наглец! Что это за намеки? Ну, я тебе покажу после дня «икс».
III
И этот допрос можно было считать вполне успешным. Хойзер рассказал о своей связи с «Восточным бюро», фактически являвшимся шпионским центром, о чем раньше умалчивал. Эрих Вальтер был доволен, но домой, несмотря на позднее время, идти не собирался — он готовился к завтрашнему допросу.
— Эрих, а ты не думаешь, что твоя будущая жена через месяц начнет подыскивать себе дружка, если ты изо дня в день будешь являться домой затемно?
— Фелльнер, я тебя очень прошу никогда не шутить на эту тему.
Фелльнер, вставая из-за машинки, рассмеялся:
— Ого, как торжественно. А на свадьбу ты меня позовешь?
— Пока что свадьбы не предвидится.— Эрих, не поднимая головы, листал тетрадь с материалами.
— Что же мешает бедным влюбленным соединиться навечно?
— Я же просил тебя бросить эти шутки.
— Ну, ладно, ладно, романтик. Я бы на твоем месте...
Эрих, не закрывая тетради, бросил на нее карандаш и встал:
— Да уж ты бы... Слушай, я давно хотел тебя спросить,— ты был на фронте?
— Ну да, танкистом, у Роммеля в Африке.
Эрих свистнул:
— Вон тебя куда занесло. А на восточном фронте?
— Тоже был, но я там и дня не провел.
— Как же так?
— Да уж так вышло. Когда русские в нюне сорок четвертого прорвались в Белоруссии, нас срочно перебросили из Африки туда. Так спешно, что даже танки перекрасить не успели — представляешь, наши стальные коробки грязного желтого цвета на ярко-зеленом фоне белорусских топей? Ну вот, и в первый же день наш танк пошел в разведку — русские с ходу перебрались через Друть — есть там такая река, вроде нашей Заале. А там кругом болота, и мы засели. Командир танка у меня был хороший парень, мы с ним давно сдружились, хоть он и был старше чином. Он тоже из Рура. И до тридцать третьего, как и я, пионером был. В общем — сам понимаешь: нам раздумывать не о чем было. А вот стрелок у нас сволочной попался — его только-только прислали взамен старого, тот от африканского солнца одурел. Этот новый такой ярый наци оказался, куда против него годился сам Адольф. Он как раз и говорит — надо снять с танка пулемет и пробираться к своим. Я говорю — или тебе война не надоела? Ну, понимаешь, хотел с ним по-хорошему. А он, сопляк этакий, выхватывает вдруг пистолет и на меня. «С изменниками, — кричит, — надо, как с бешеной собакой: бить!» — И глаза у самого побелели, слюной брызжет. Но я-то этого не ожидал, и был бы мне тут конец, если бы не командир танка. Он как прыгнет сверху на мальчишку, так они в грязь и кувыркнулись. — Фелльнер изобразил руками, как они катились в грязь. Потом, помолчав, добавил: — Тут я подскочил, ну и... В общем, ушли мы не на запад, а на восток...
