— Никак нет, Константин Петрович. Чётко помню, где ночую, — хмыкнул тот.
— Значит, молоды и всё ещё впереди, — поглядел в тёмное окно. — Вот прошлой ночью снова жил в детстве. На этот раз, честно сказать, эпизод снился не очень приятный. Арбатские пацаны заловили меня одного, надавали тумаков и натолкали грязи из лужи за шиворот. Этих арбатских пол-Москвы ненавидело за наглость и высокомерие. Отпрыски крупных торговцев и офицерские сынки… Извиняюсь, — улыбнулся Рубановым. — Самые злодеи и аспиды жили на Сивцевом Вражке. Вот туда–то во сне и попал. Били они не только хлебниковских… Бегали к Скатёрному, на Молчановку, в Ржевский переулок, дабы раскровянить носы и тамошним пацанам. Ну, право слово, аспиды, — в волнении снял очки Победоносцев: «Вы — сявки. А мы — арбатские… Арбат — это сердце Москвы», — орали они нам. Приходилось объединяться. Ножовый, Столовый, Трубниковский, Борисоглебский и Хлебный звали на помощь Поварских и Никитских… Вот тогда мы им задавали-и, — счастливо улыбнулся он. — Может, ещё приснится… Вот потому–то я и стою за общину. Вместе — мы сила! Видно от этого больше люблю хоровые песни, а не солиста. Одинокий голос так повлиять на мою душу не в силах. На секунду хор может замолкнуть, что б пел один, но затем вступает и поддерживает солиста, поднимая душу слушателя ввысь, туда, где ангелы, солнце, синее небо, и где мечта становится явью…
Уже за полночь, дослушав воспоминания Константина Петровича, откланялись и ушли в своё купе.
Московским утром денщики с трудом добудились господ и, похватав чемоданы, потащили их на перрон.
Зевая и не спеша надевать китель, Аким с интересом наблюдал в окно вагона за трагической страницей из жизни денщиков, попавших в лапы московского патруля.
Артиллерийский подпоручик с пристрастием выяснял, у кого нижние чины стащили кожаные чемоданы, и особенно напирал, почему при этом у старшего унтер–офицера прослаблен ремень на животе, а у нижнего чина и вовсе расстёгнут верхний крючок на шинели.
— Тырите чемоданы, так будьте добры быть одетыми по форме, — орал он.
В этот занимательный момент целая толпа синодских служащих, во главе с каким–то епископом, закрыла обозрение, расшаркиваясь со своим главным начальником и затем, уцепив под локотки, повела его вдоль перрона на выход.
Когда поле боя очистилось, Аким увидел, что несчастных денщиков, уцепив под локотки, артиллерийские солдаты тоже собрались вести вдоль перрона, правда, не с таким почётом как обер–прокурора.
