— Слушай, давай купим парочку, — воодушевился Аким.
— А второй–то зачем? — смеялась Натали.
— Как зачем, Ольге подаришь, — вразумлял даму Аким.
Увидев студента, торговец цепко ухватил очкарика за локоть, с надрывом возвестив лохматику:
— Господин ску–у–бе–ент… Как вам ноне повезло… У меня в ларе обретаются брюки гвардейского сукна… Самолучшая диагональ барона Штиглица. Вешть весьма модная, ужасно совремённая, и к тому же со штрипками-и. Прям явно пошита для вас. Причинное место носить налево изволите?
Студент запылал красным цветом революционного знамени. Одна его подруга, зажав рот, задыхалась от смеха, другая, наоборот, замерла, надеясь услышать ответ.
— А вот когда я шил брюки у старика Норденштрема, — собрался развить весьма актуальную тему Рубанов, но к облегчению Натали, его отвлёк торговец сбитнем, с медным бачком за спиной, укутанным драным ватным одеялом.
— Тё–ё–плый сбите–е–нь, — зерендорфским визгливым голосом завопил он, мигом забив продавца диагоналевых брюк. — Скусе–е–н необычайно-о, — погремел для подтверждения деревянной колодкой на поясе, с ячейками для стаканов. — Налив автоматическа–а–а-й, — погладил прикреплённую к баку медную трубку с краником. Разработка Путиловского завода-а.
Но его оттолкнул пирожник с жаровней на животе.
— С пылу с жару-у, пятачо–о–к за пару-у, — бычьим басом проревел он, вызвав уважение у сбитенщика и поддатого малого с брюками в руках.
— Мосинскую винтовку купишь? — прошептал ему Аким. — Изделие прямо с завода.
Подозрительно оглядев офицера в светло–серой шинели, продавцы шарахнулись от него в разные стороны, освободив место для манёвра.
— Что ты ему сказал? — с любопытством спросила Натали.
— Винтовку предложил купить, — пожал плечами Рубанов. — Щётка в хозяйстве не сгодится? — кивнул на слепого продавца в тёмных очках, с головы до ног обвешанного разнокалиберными щётками, начиная от маленьких — для усов, и кончая щётками для лошадей.
— Обойдусь, — хихикнула Натали и бросила серебряную монету в лежащую у ног торговца шапку.
Аким, достав из кармана шинели рубль, нагнувшись, положил его рядом с монетой.
Затем с интересом поглазели на картины с душещипательными и сентиментальными сюжетами.
— После господ: Васнецова, Репина и симпатичного Поленова, эти работы смотрятся с громадным восторгом, — солидно взял свою даму под локоток. — Мадемуазель, и чего вы всё вырываетесь от меня… Вот, полюбуйтесь лучше халтуркой, пардон, шедевром с дрожащей от холода русалкой на валуне. Или мрачным каменным замком на высокой скале, с лужей, пардон, озером у подножия, набитым белыми лебедями, и с двумя влюблёнными на мраморной скамье. У дамы оттого несчастный вид, что после поцелуя ей предстоит до утра подниматься по отвесной скале домой. А ведь утром в гимназию…
