Между тем львы, встревоженные сильным запахом человека, не решались подойти к краалю. Один из них зарычал, и женщины поспешили придвинуться к костру.
Мужчины схватили ассегаи и тревожно посматривали то на вождя, то на Махамбу. Выстроившись в ряд, они ударили ассегаями по щитам. Женщины разложили несколько костров, дети спрятались в хижинах, мальчики постарше сновали среди взрослых. Все ждали, что скажет вождь. Быть может, такие же сцены происходили в те далекие времена, когда грозный тигр вел войну с пещерными жителями.
Вождь взял уголек и начал спокойно раскуривать трубку.
- Твой лев тебя зовет, Махамба, - проворчал он. - Ступай к нему.
Махамба пристально всматривался в темноту. Широкие ноздри его раздувались. Взяв небольшую циновку, сплетенную из травы, он свернул ее в трубку, положил
в нее несколько угольков и стал ею размахивать, пока из трубки не повалил дым.
- Вождь, - сказал он, - это не мой лев; это лев великого Мозелекаца. Я бедный человек, и слов у меня нет. Пусть пойдет со мной мбонго и побеседует с Мозелекацем.
Мбонго запротестовал, но вождь приказал ему сопровождать Махамбу и обратиться с хвалебной речью к великому черному вождю Мозелекацу, вселившемуся в льва.
Вдвоем они вышли из круга света. Махамба остановился и прислушался. Где-то неподалеку слышалось мурлыканье; всматриваясь в темноту, Махамба смутно разглядел притаившуюся за кустом львицу. Размахнувшись, он бросил в темноту свою тяжелую дубинку и поспешно выдвинул вперед мбонго.
Он не ошибся в своих расчетах: львица действительно притаилась в кустах, и дубинка ударила ее по спине. Зарычав, она прыгнула и сбила с ног злополучного мбонго. Стоя над ним, она рычала, собираясь утащить в кусты свою добычу. Но Махамба раздул угли в трубке и бросил пылающую циновку прямо в морду львице. Заревев от боли, она убежала в темноту, а окровавленный мбонго, пронзительно визжа, помчался в крааль.
Махамба вернулся к вождю, который по-прежнему восседал у костра и мирно курил трубку.
- Львица ушла и больше не придет, - объявил он. - Усы ее сгорели, и теперь она нам не страшна. Великий вождь, я прогнал львицу.
Вождь засмеялся. Это был злой, кудахтающий смех. Вождя развеселило постыдное поражение мбонго. Кто-то тоненьким голоском затянул хвалебную песню, и в круг света, отбрасываемого костром, вступил босоногий мальчуган в длинной рубашке. Этот малыш, сообразительный, как и все туземные дети, импровизировал песню, в которой повествовал о злоключениях мбонго и превозносил вождя. По-видимому, мальчуган метил на место придворного поэта и льстеца, и труды его не остались без награды. Вождь угостил его пивом, и мальчик, приободрившись, затянул новую песню, но ни единым словом не обмолвился о Махамбе и славной его победе, словно не было на свете никакого Махамбы.
