Вот что было с Зейн-аль-Мавасиф. Что же касается её мужа, еврея, то, когда жители города выпустили его С из тюрьмы, он уехал и направился в свою страху и ехал до тех пор, пока между ним и тем городом, где была Зейн-аль-Мавасиф, не осталось три дня пути. И Зейн-аль-Мавасиф осведомили об этом, и она призвала свою невольницу Хубуб и сказала ей: «Пойди на кладбище евреев, вырой могилу, положи на неё цветы и попрыскай вокруг них водой, и если еврей приедет и спросит тебя обо мне, и скажи ему: «Моя госпожа умерла от обиды на тебя, и с её смерти прошло двадцать дней». И если он тебе скажет: «Покажи мне её могилу», – приведи его к той могиле и ухитрись зарыть его в ней живым». И Хубуб ответила: «Слушаю и повинуюсь!»
И затем они убрали ковры и отнесли их в чулан, и Зейн-аль-Мавасиф пошла в дом Масрура, и они с ним сели за еду и питьё. И так продолжалось, пока не прошло три дня, и вот то, что было с ними. Что же касается до её мужа, то, приехав после путешествия, он постучал в ворота, и Хубуб спросила: «Кто у ворот?» – «Твой господин», – ответил еврей. И она отперла ему ворота, и еврей увидел, что слезы льются по её щекам. «О чем ты плачешь, и где твоя госпожа?» – спросил он. И Хубуб сказала: «Моя госпожа умерла от обиды на тебя». И когда еврей услышал от неё эти слова, он растерялся и заплакал сильным плачем, а потом он спросил: «О Хубуб, где её могила?» И Хубуб взяла его и пошла с ним на кладбище и показала ему могилу, которую она выкопала, и тогда еврей заплакал сильным плачем и произнёс такие два стиха:
«Две вещи есть – если б плакали глаза о них
Кровью алою и грозила бы им гибель,
И десятой доли не сделали б они должного:
То цвет юности и с любимыми разлука!»
И потом он заплакал сильным плачем и произнёс такие стихи:
«Увы, о печаль моя, обманут я стойкостью!
В разлуке с любимою умру от печали я.
Какою бедой сражён с уходом любимых я,
Как тем, что рука свершила, сердце терзается!
О, если бы сохранил я тайну в те времена,
И страсть не открыл свою, в душе бушевавшую!
Ведь жизнью я жил угодной богу и радостной,
А после неё живу в позоре и тяготах.
Хубуб, взволновала ты тоску в моем сердце вновь,
Сказав мне о смерти той, кто был мне опорою.
О Зейн-аль-Мавасиф, пусть разлуки бы не было
И не было бы того, с чем тело оставил дух!
Раскаивался я в том, что клятвы нарушил я,
И горько себя корил за крайности в гневе я».
А окончив свои стихи, он начал плакать, стонать и сетовать и упал, покрытый беспамятством, и когда он потерял сознание, Хубуб поспешно потащила его и положила в могилу, а он был ещё жив, но оглушён. И затем она засыпала могилу и, вернувшись к своей госпоже, осведомила её об этом деле, и Зейн-аль-Мавасиф сильно обрадовалась и произнесла такие два стиха:
