Выйдя из сарая, отец подошел к маме, обнял ее за плечи и крепко прижал к себе.
— Никогда не заходи туда без меня, очень тебя прошу! — негромко проговорил он в самое ухо и добавил еще более тихим голосом: — И ни о чем меня не спрашивай, ладно?
— Ладно! — почти машинально ответила мама, еще не совсем придя в себя от пережитого в сарае. — А почему нельзя спрашивать?
Некоторое время отец молчал, продолжая обнимать маму за плечи, потом вздохнул и прошептал уже совсем тихо:
— Потому, что я не хочу тебе врать.
Больше они на эту тему не говорили, но весь тот вечер Санькин папа был необычайно ласковым и внимательным и к маме, и особенно к Саньке. Он ее с рук не спускал, а она так и уснула у него на руках.
И в тот же вечер папа произнес пророческие слова насчет нью-йоркских башен-близнецов. Их как раз стали показывать по телевизору, и папа, как-то по-особенному тяжело вздохнув, произнес вдруг фразу, которой в тот момент мама не придала особого значения.
— Месяц остался. — проговорил папа, внимательно разглядывая изображение небоскребов. — Точнее, почти месяц...
— Месяц до чего? — поинтересовалась мама.
— До одиннадцатого сентября, — пояснил папа. Потом помолчал немного и добавил: — Бог с ними, с небоскребами. людей жалко!
А потом еще помолчал и сказал с какой-то болью в голосе:
— И самое обидное — ничего не могу сделать! Даже права на это не имею! — Потом вздохнул и добавил: — Я и так уже.
Истинный смысл папиного высказывания мама смогла понять лишь месяц спустя, когда террористы-смертники буквально протаранили захваченными пассажирскими лайнерами башни-близнецы. Впрочем, последней папиной фразы мама так и не поняла, а спросить было не у кого, так как одиннадцатого сентября папы уже не было в деревне.
Исчез он вечером семнадцатого августа, не ушел, а именно исчез. Просто вышел вечером из дому и не вернулся. А вместе с ним из сарая исчез таинственный агрегат, найденный в лесу, что навело маму на определенные подозрения.
Впрочем, об этих своих подозрениях мама тогда (и вообще до сегодняшнего разговора с Санькой) так никому ничего и не рассказала. А когда какое-то время спустя председатель неожиданно поинтересовался судьбой найденного в лесу агрегата, мама пояснила ему, что муж разобрал этот агрегат до мельчайших деталей еще летом. А куда они потом подевались — она совершенно не в курсе. И председатель, махнув рукой на агрегат, лишь попросил у мамы разрешения забрать из мастерской все то оборудование, которое когда-то папе предоставил колхоз. Мама ответила, что председатель может забрать из сарая все, что посчитает необходимым, а ей самой ничего из этого барахла не нужно.
