Завхоз нашей Академии покинул армию в чине прапорщика. Это наложило определенный отпечаток на его характер. В ответ на мою кличку я прозвала его «Дайте мне чего-нибудь». Мой вариант прижился лучше, что только обострило наше негласное противостояние. Дошло до того, что он начал вводить нормы выдачи мне канцтоваров, вроде одного карандаша в год. Достойную месть за это я еще не придумала.
Теперь вы понимаете, насколько я не хотела работать, что решила пообщаться с этим душкой? Подхватив список и успокаивая совесть тем, что такие важные документы надо передавать лично в руки, я спустилась на первый этаж.
Из-за двери завхоза раздавалось приглушенное бормотание. Я прислушалась, там что-то считали. Подождем… Когда счет перешел за сотню, я без стука открыла дверь.
— Сто двадцать… Тьфу! Сбился! Кого нелегкая принесла?
Я вошла. На столе перед Илларионом лежала горстка золотых монет, видно, именно от их подсчета я и отвлекла его.
— Считаете откаты? — с милой улыбкой поинтересовалась я и процитировала по памяти бессмертные строки Александра Сергеевича Пушкина: — «Там царь Кощей над златом чахнет. Там русский дух, там Русью пахнет».
А ведь и правда, высокий и худощавый мужчина, упорно зачесывающий волосы назад, пытаясь скрыть намечающуюся лысину, чем-то напоминал русскую страшилку. Конечно, до Георгия Милляра он не дотягивал, но на «Мосфильме» его бы с руками-ногами оторвали. Как жаль, что эта кличка здесь не приживется из-за отсутствия подобного фольклорного персонажа.
— А, мисс «Само сломалось». Чем обязан? Хотя, точнее будет сказать, что вы сегодня испортили?
— Я? Поклеп!
Да я, наоборот, сегодня даже регента заставила беречь имущество Академии.
— Да? А почему позавчера какой-то вандал, несмотря на зиму, разворотил клумбу под окном ректора?
— А я при чем? Я дачные посадочно-выкапывательные работы с детства ненавижу! И потом, у меня маникюр!
— При чем? Следы мужских сапог вели в общежитие на ваш этаж!
Иден! Он умеет что-нибудь делать так, чтобы его потом нельзя было вычислить?
— Но не к моей же двери! Может, это у Карлы Людвин любимая канарейка сдохла, и она ее хоронила!
— В мужских сапогах? — скептически поднял бровь мужчина.
— Шифровалась! Впрочем, не будем о грустном, вы тут потеряли, — и я протянула ему список.
Завхоз взял его, надвинул очки повыше и вчитался.
— Так я его сегодня ректору на подпись принес! Зачем его возвращать? Не понравилось?
Тут настала моя очередь удивляться:
— А с каких пор ректор одобряет список продуктов?
