Следователь осторожно опустил цепочку с подвеской в стакан, и через секунду вода окрасилась в насыщенный вишневый цвет. Не к добру это.
— Что это значит?
— Это значит, что ваша кровь оказалась на месте преступления.
От таких новостей я чуть не упала с табуретки.
— Что?
— Вы арестованы.
— На каком основании?
— На основании показаний родового артефакта. По закону, я могу задержать на неделю без предъявления обвинений. Если за неделю мы не докажем вашу причастность к гибели тридцати человек, вас отпустят. И даже принесут извинения. В письменном виде, в двух экземплярах.
Мне на руки надели наручники и замкнули их ключом. Эх, надо было соглашаться на ролевые игры, когда предлагали. Хоть морально бы подготовилась к ношению браслетов.
— Можно хотя бы с ректором попрощаться?
Никола гадко хмыкнул.
— Незачем.
Через секунду я поняла смысл его веселья. Из кабинета Кристиан вывел Караля. Со скованными за спиной руками.
— Вы подозреваете ректора в убийстве?
— Этого вам знать не обязательно.
М-да, даже право Миранды не зачитали. Хотя о чем я? Не дали по почкам — уже счастье! А остальное не так страшно.
Впервые я порадовалась, что административный корпус недалеко от ворот. Там нас ждала карета с решетками на окнах, это означало — следователи знали, что едут на задержание. Пока нас конвоировали к средству передвижения, я умудрилась попасться на глаза всем сплетникам Академии. Чую, завтра пойдут такие слухи, что Ганнибал Лектор по сравнению со мной покажется младенцем. А самое обидное, даже если меня оправдают, эти слухи не прекратятся. Эх… Интересно, у них пластическая хирургия развита?
В карету нас вежливо посадили, меня даже поддержали, чтобы я не упала. Сами следователи расположились на козлах.
Наконец я решилась заговорить с начальником.
— Ну и с какой радости я тут исполняю партию жены декабриста? Замечу, те следовали за мужьями добровольно.
— Лада, не доводи до греха! Я не хочу еще и за убийство сидеть!
— То есть сейчас вас не за убийство схватили?
Шеф смутился.
— Нет, коррупция.
Были бы руки не скованы, я бы поаплодировала.
— Вот Эверо обрадуется! Он вас иначе как взяточником и не называл. А уж про мой арест и говорить нечего! Не удивлюсь, если он заявление накатал и на меня, и на вас. Сейчас сидит небось, лучший коньяк из своих запасов хлещет, чтоб у него цирроз развился.
Ректор недоуменно на меня уставился. Как будто я сказала глупость.
— С чего ты взяла, что это дело рук Эверо?
— Ас того. Сомневаюсь, что вы всю жизнь были ангелом и только три месяца назад стали грести деньги неприличными суммами. Видно, я на вас плохо влияю. Вот как пришла, так вы совесть и потеряли. Может, мне и ваше развращение в вину поставят?
