Приближается момент старта. Вперед выступает тренер оксфордцев, в темно-синей кепке, с мегафоном у рта и фиалками в петлице. Рулевой уже в лодке, борется с сильным течением. Оксфордцы переходят со склона в лодку, прилаживают весла и ждут. Фотограф снимает. Кругом сверкают зубы — настоящие и вставные. И вот оксфордскую лодку с восемью нетерпеливыми гребцами мягко отталкивают от берега. Вслед ей тренер выкрикивает хорошо поставленным голосом последние инструкции. Капитан откидывает голову назад, набирает в легкие воздуха и командует: «Шарфы снять!» Все достают красные сумочки, суют в них шарфы и прячут все это под сиденьями. «К веслам!» Гребцы берутся за весла, отводя их лопасти назад. «Готовы?» Наступает гробовое молчание и наконец раздается: «Вперед!» Восемь молниеносных всплесков — и узкая лодка уже несется по свинцовым водам Темзы.
Взгляните, как медленны и широки стали теперь взмахи их весел! Вот их лодка уже достигла Патнийского моста, описала широкую дугу и, повернув против течения, приблизилась к тем лодкам, которые стоят на якоре посреди Темзы, чтобы обозначить место старта. Ниже по течению томится в ожидании армада баркасов, катеров и яхт. Развеваются и трепещут голубые и темно-синие флаги, вывешенные на мосту, на берегах из окон домов. И — снова тишина. Гребцы ждут. Вдруг лодки срываются с места! Они похожи теперь на двух тонких насекомых, каждое из которых вцепилось в воду всеми восемью лапками. Вслед за ними устремляется безумная флотилия, — и река уже покрыта белой пеной, раздаются восторженные крики, весело развеваются шарфы. Глядя на людскую лаву, покрывшую берег, я останавливаю взор на одном ветеране. Его нижняя челюсть устремлена вперед, как нос корабля, а лихорадочный взгляд его прикован к этому быстротечному зрелищу, которое повторяется каждой весной…
Эрскин Колдуэлл
Вик Шор и честная игра
Вика Шора в Дельте знали все, и если в городке кто и недолюбливал его или имел не него зуб, то последние десять-пятнадцать лет держал это в строгом секрете. Вик Шор был беспечный холостяк, добродушный и круглолицый, было ему уже сильно за сорок, и он владел расположенной возле почты мужской парикмахерской на одно кресло. Собственно, поскольку городишко Дельта был крошечный, парикмахерская эта была одна на весь город. Вик Шор парикмахерское дело любил; оно, говаривал Вик, дает ему возможность делать для людей то, что им было бы чертовски трудно сделать самим; но собственные волосы он подстригал редко, и его рыжевато-коричневый чуб с каждым годом все ниже нависал надо лбом.
