Брэднер перехватил биту и сплеча отбил так, что мяч понесся ко мне со скоростью миля в минуту. Я все же сумел двумя пальцами достать мяч, — и он, как белка, юркнул по руке мне на спину. Счетчик, осел косоглазый, засчитал мне нарушение, но я был счастлив, что все-таки поймал этот мяч.
Следующим отбивал Бутч Диллон. Удар у него вышел гадкий, слабенький, мяч едва долетел до первой базы и потому поймать его было очень трудно. Рослый и длинноногий Эдди Пайн кинулся очертя голову за мячом, правый полевой Джо Дуган тоже. Мы все видели, что это мяч Пайна, и орали: «Эдди! Эдди! Но Джо, гордо откинув голову, несся, как локомотив, пока не врезался с разбега в Эдди Пайна. Эдди перекувырнулся в воздухе, Дуган растянулся во всю длину, а мяч, понятно, упал на землю.
Брэднер, стоявший между первой и второй базами на случай, если мяч поймают, быстро добежал до третьей, а Диллон рванулся на вторую. Дуган, конечно, был виноват, что помешал Пайну, но у него было оправдание: на стадионе стоял страшный шум и он нас просто не слышал. Джо вообще малость туповат, есть у него такой недостаток.
Такие полосы невезения делают бейсбол страшно ненадежной штукой. Еще минуту назад даже болельщикам «Гризли» было ясно, что у их команды шансы аховые, а теперь они повскакивали с мест и заплясали, как краснокожие. Минуту назад мы были уверены, что дело в шляпе, а сейчас…
И уж совсем паршиво было то, что из-за выходки Дугана у нас сдали нервы и мы запсиховали. И старине Солли, который уже подшучивал над новым отбивающим «Гризли», тоже было не до смеха. Да, на душе у него было невесело, как и у всех нас, но он считал, что этого ни в коем случае нельзя показывать Шэгу Робсону
Шэг, новый отбивающий, мог прошибить мячом барьер, и мы понимали, что уж он-то вмажет изо всех сил по первому же мячу. И вот Солли подал мяч — на уровне пояса, к внутренней стороне. Мяч летел медленно, и у Шэга вполне хватило времени отступить назад и приготовиться. Шэг рассчитал время и размахнулся так, словно думал, что сейчас умрет, и хотел целиком вложить себя в этот последний удар.
И вот весь Шэг — от кончиков волос до шипов на подошвах — на секунду превратился в смерч и изо всех сил врезал по мячу самым концом биты. Мяч полетел к третьей базе; летел он прямо, как по нитке, и жужжал, как пчела. Я и обернуться не успел, только подумал: «Все, приехали!» — и краем глаза увидел, как Конли выбрасывает руку вверх. Треск биты Шэга и удар мяча о перчатку Конли раздались почти одновременно, словно кто-то два раза подряд хлопнул в ладоши, — и вот Конли уже ползет по траве вслед за мячом. Да, ему это удалось, хоть у него был один шанс из миллиона, одной рукой, не глядя, он остановил летевший, как пуля, мяч!
