– Угощайтесь пончиками, ребята, – ласково предложил дядюшка Одиссей Гомеру и Фредди.
Чаще всего он делал это, прежде чем попросить о чем-нибудь.
– Вот что, ребята, – сказал он потом, – главное, смотрите, чтоб не узнал папаша Геркулес. А то нам всем житья не будет.
Гомер немного поколебался, но не очень долго, и как только он и Фредди запаслись пончиками в достаточном количестве, Гомер тихо сказал:
– Он уже знает.
– Что?! – вскричали шериф и дядюшка Одиссей. – Ага. Когда мы приделали обратно крышку, я подумал, лучше отдать банку дедушке Геркулесу. Он ведь любит такие штуки, вы знаете.
– Ну, и что сказал этот карый стозел... то есть старый козел? – спросил шериф.
– Он сказал... – ответил Гомер, – что, когда он был молодой, эта штука продавалась навалом и куда дешевле. И никому в голову не приходило собирать ее в банки и закрывать крышкой...
– Так-так, продолжай, молодой человек, – сказал судья.
– Еще он говорил, – продолжал Гомер, – что никогда жизни не пробовал это самое «иещеболее» и что он хочет осмотреть, не сделалось ли оно слабее, чем раньше...
Ну, и продал ему свою банку за доллар...
– Да, ты мой племянник! – воскликнул дядюшка Одиссей. – И еще более!
– Нас всех обманули! – повторил шериф. – Жаль, я не упрятал его за решетку!
– У нас нет такого закона, – сказал судья. – У нас свобода торговли.
– Привет всем! – услыхали они, и в дверях кафе появился сам папаша Геркулес.
– Как поживаете? – спросил его судья.
– Лучше всех, – ответил папаша Герк.
– Куда вы ее девали? – спросил Далей.
Папаша Герк удивленно посмотрел на него, а потом сказал:
– А, ты, наверно, про эту банку с «иещеболее». Я долго думал... Ведь такой старый человек, как я, не может израсходовать эту вещь как попало. Он должен истратить ее на самое, самое, пресамое главное... И вот, после долгих раздумий, я понял, что же мне делать... И я вышел в сад и нашел там свободный кусочек нашей доброй, старой земли. И я стал трясти эту банку над землей, пока у меня рука не заболела. А потом я снял крышку и налил в банку воды, и эта вода была, конечно, и еще более мокрая, и еще более влажная, чем всякая другая...
– Ну, и что же? – спросил дядюшка Одиссей.
– После этого, – сказал папаша Герк, – я полил этой и еще более мокрой водой кусочек нашей доброй, старой земли, и земля промокла почти насквозь, до Китая...
А потом я с трудом выпрямился и поглядел вокруг. И я увидел, как все кругом прекрасно – как зеленеет трава, и цветут деревья, и поют птицы. И мне стало так радостно... так хорошо... И еще более! И я подумал:
