Далей Дунер сидел тут же, надвинув шляпу на лоб, и внимательно следил за работой Полномочной комиссии. Все четверо были так заняты своим делом, что не заметили прихода ребят.
– Пять тысяч двести пятьдесят, – сказал ювелир, ставя на бумаге очередную палочку, обозначающую количество дюжин.
– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать... – безостановочно продолжал считать дядюшка Одиссей.
– Пять тысяч двести пятьдесят одна, – сказал ювелир и снова поставил палочку. – Пять тысяч двести пятьдесят две...
– Минуточку! – воскликнул заведующий банком. – Пять тысяч двести пятьдесят две умножить на двадцать пять, это будет... это будет... одна тысяча триста тринадцать долларов и ноль центов!
– А сколько еще зерен остается! – сказал дядюшка Одиссей. – Куда больше, чем сосчитано!
– Да, – произнес ювелир. – Похоже на то, что касса города Сентерберга неплохо пополнится за счет этого налога.
– Шиш с маслом! – закричал Далей Дунер. – Только не с моей помощью! Даже если б я очень хотел, все равно у меня больше ничего не остается после того, как я отдам вам проклятые ваши деньги! Вот они. Берите!
Он сунул руку в карман, вытащил пачку денег и шлепнул ее об стол.
– Нате! Здесь ровно тысяча триста тринадцать долларов. А тринадцать центов я возьму себе... на жизнь. И с этими словами он выбежал из кафе, хлопнув дверью.
– Постой! – закричал ему дядюшка Одиссей. – А что нам делать с твоими семенами?
– Можете подавиться ими! – раздалось в ответ с улицы.
Лучи послеполуденного солнца добрались до витрины кафе дядюшки Одиссея и через нее проникли в небольшой зал, где сразу засверкали на металлической облицовке знаменитого пончикового автомата.
Солнечные зайчики скакнули прямо в глаза самого хозяина, который удобно пристроился у себя за прилавком и вел неторопливую беседу с шерифом и судьей.
Дядюшка Одиссей поморгал глазами, прогнал солнечных зайчиков и подумал:
«Надо бы встать, выйти да опустить навес над витриной». Но он не двинулся с места и подумал еще:
«А лучше всего приладить бы моторчик: нажал кнопку под прилавком, и пожалуйста, не надо никуда ходить и дергать за верёвку».
Потом он смачно зевнул и.. немного подвинулся на стуле, чтобы окончательно отогнать солнечных зайчиков.
– Нажал кнопку, и все, – повторил он вслух свою мысль и сделал это так громко и неожиданно, что перепугал и судью и шерифа.
– Что нажать? – спросил Гомер. Он вытирал-в– это время прилавок.
