Неподалёку от старой стены Константина они свернули в переулок. Тот выглядел разорённым и покинутым, словно сюда никто не заглядывал с тех пор, как отбили город у латинян. Дома явно нуждались в починке. Стены были испещрены следами от стрел и клинков, покрыты длинными языками копоти былых пожаров, а кое-где камни и вовсе вывалились из кладки. Крошка и битый кирпич усыпали проезд, покрывая серым налётом остатки выброшенной из домов утвари, брёвен от перекрытий и крыш.
Из множества разрушенных домиков сумконоша по каким-то неясным признакам отыскал нужный. Открыв дверь без стука, он втащил Скомороха внутрь. Здесь царило такое же запустение, как и снаружи. Прихожая была пуста, лишь в углу на груде тряпья сидела нищая старуха, бормоча что-то под нос.
Трифон прошёл дом насквозь и открыл следующую дверь, которая выводила на задний двор. Скоморох последовал за ним. Они прошли какими-то тёмными межстенками, миновали зловонную выгребную яму, возле которой свежесть бани улетучилась окончательно, и оказались вдруг в роскошном ухоженном саду.
Среди кипарисов и платанов, рукотворных холмиков и прудов, раскинулись лужайки. Их соединяли кривые, посыпанные мелким камнем, дорожки, по которым расхаживали диковинные птицы с разноцветными перьями. Птицы помельче сидели на ветвях, а иные украшали пруды.
Каменные горки, фонтаны и изваяния, палисад из колючих кустов, цветники, оплетённые вьюном и виноградом решётки, делили каждую лужайку на множество укромных уголков. Беседки, шатры и открытые навесы предназначались для гостей. Они возлежали на подиумах, угощаясь вином из позолоченных чаш и плодами с серебряных блюд.
Некоторые лужайки были пусты, на других перед богатыми горожанами выступали танцовщицы. Юные девы в крохотных лоскутах одежды выводили на флейтах какой-то тягучий напев. Перенять его скоморох вряд ли сумел бы, слишком тонок казался он для гудка или рожка.
Трифон потянул товарища в сторону, где заросли кустов скрыли их от чужих взоров.
– Лучше не мозолить глаза здешним посетителям, – пояснил он. – Мы пробрались сюда с чёрного хода.
– Что это за место? – шёпотом спросил Скоморох. Хотя по шелесту платьев, журчанию вина, смеху и притворным стонам, доносившимся из шатров и навесов, он догадался, куда именно привёл его Трифон.
– Нимфей, – ответил тот.
– Что?
– Место, где юные прелестницы превращают государственных мужей в податливых и глупых ослов. Нимфы вытягивают из вельмож деньги, а когда нужно – и тайны.
