– Письмо Писарро? – скорее утвердительно спросила Сэнди.
– То самое, – подтвердил Лео, кивнув головой. – И теперь оно – наше.
– И значит, предстоят поиски? – спросил Артур.
– Уже идут, – ответила Николь. – Правда, пока без видимых результатов.
Видя искренний интерес американцев, Гратовски рассказали о том, что за это время им удалось составить генеалогическое древо Писарро и узнать о его прямых потомках, живущих в настоящее время. Их было четверо.
Самым первым, место жительства кого удалось установить, оказался голландец Герхард Янсон. Так как Саймон говорит по-голландски, что естественно для бельгийца, он и Мэттью два дня назад отправились в Амстердам. Они довольно легко договорились о встрече, причем у них сложилось ощущение, что Герхард готов принять каждого, кто хоть как-то в нем заинтересован. Обитает он с самого рождения прямо на каналах, в районе красных фонарей.
– Угадайте, чем он занимается?
Вряд ли этот вопрос предполагал ответ, но Сэнди быстро высказала первое предположение, которое пришло в голову:
– Э… сутенер?!
– Ого! Недалеко от истины. По крайней мере, в верном направлении.
– Красные фонари навеяли... – хмыкнула Сэнди.
– Так вот, Герхард Янсон – коллекционер и историк эротического кино. Ему уже за пятьдесят, но живет так, будто сексуальная революция только началась, и он – один из ее предводителей. Когда Саймон и Мэттью пришли к нему, он с порога предложил им немного курнуть за встречу. Первый этаж он сдает, как водится, под секс-шоп, а остальные три занимает сам, причем большая часть площади отдана под действительно колоссальную коллекцию киноэротики – с самых первых фильмов, чуть ли не времен братьев Люмьер. Комната, где он их принимал, с пола до потолка заставлена кассетами, дисками и бобинами с фильмами. Это, впрочем, его личное дело – чем бы дитя ни тешилось!.. Хуже другое – на интересующие нас темы он никак не откликается, и даже о своем происхождении практически не имеет понятия.
Знает только, что род пошел от «какого-то испанца, обосновавшегося в Амстердаме». А детали биографии предков ему глубоко безразличны. Похоже, единственное, что его действительно маниакально увлекает – это его коллекция. Как он утверждает, самая полная в мире. Чтобы, тем не менее, сохранить возможность продолжения контактов, Саймону удалось изобразить внезапно проснувшийся интерес к эротическому кино столетней давности и несказанно потрафить этим голландцу.
– Саймон не слишком напрягался, имитируя эту увлеченность, – вставила Николь.
