Позже повесть «Яр» С. Есенина была опубликована именно в этом журнале.
Столько чувств по отношению к другу, его матери и сестрам, к восхитительной природе Приокского края, истинная забота об «устройстве» произведений поэта в питерские издания! Вот такой добрый, надежный, отзывчивый, воистину пушкинский друг и нужен был Есенину. И он им являлся до весны 1918 года.
Но весной Сергей уехал из Питера. Вслед за правительством, вслед за издательствами, редакциями газет и журналов, вслед за славой.
А Леонид остался. И всего лишь за несколько месяцев пришел вот к какому рубежу. Не стало у него рядом друга Есенина, а тут казнили и второго – Перельцвейга. И взбунтовалась душа романтика. Он совершил террористический акт. Убить председателя Петроградской чрезвычайки! Невероятно! Поставить на карту свою и чужую жизни! Да, на Леонида это похоже. При его исключительной порядочности и честности, при его обостренном чувстве справедливости!
Но, увы! Что теперь творится? Хватают всех без разбору и объявляют виновными в этом единичном убийстве. Безвинных. А что, если во время обыска у Каннегисеров найдут его письма Леониду? Да их уже, несомненно, нашли. А если и Сергея сочтут сообщником? Тогда беды не миновать. От этой организации всего можно ожидать. Вон, какой номер «отколол» знакомец Есенина по левоэсеровской партии начинающий поэт Яшка Блюмкин! Захотел приобрести мировую известность. Участвовал в убийстве германского посла. Где-то теперь скрывается, а о нем судачат на всех перекрестках и в газетах.
Что касается Леонида Каннегисера, Сергей стопроцентно был уверен, что Леня на допросах ни одного плохого слова о нем не скажет. Но неизвестно, что там за следователи взялись за него. Небось, не новички, а проверенные люди, которые любое неосторожное слово в иную сторону повернуть могут. Они для устрашения народа что угодно сделают. Что им стоит к расстрелянным пятистам заложников добавить еще десяток – другой. Того и гляди – «загребут» за компанию. Чужая жизнь для них абсолютно ничего не значит. Прихлопнут любого, как муху, и глазом не моргнут. Не зря ведь аббревиатуру «ВЧК» обыватели стали расшифровывать на немецкий лад: «Всякому человеку капут».
Есенин мечется, не зная кому довериться, к кому примкнуть, с кем поделиться радостями и сомнениями. При всей его известности жить ему негде. Приютил вот Сергей Клычков, тоже крестьянский поэт, на чердаке в Пролеткульте, где и сам жил. Никаких условий – ни коммунальных, ни для творческой работы. Просто жалкий угол, где при неимении ничего другого, можно переночевать. Вот и все. Хотя, с другой стороны, может, и лучше. Чекисты взяли за правило – арестовывать людей по ночам. А где его найдут не прописанного? Не станут же по чердакам искать.
