– Господи, да что с тобой? Ты словно привидение увидела! Что случилось? Там никого нет. – И Андре поднялся, направившись прямиком к двери на террасу.
– Нет! Не ходи! – вскрикнула я, но он не послушал меня, вышел наружу, а через секунду вернулся.
– Видишь, никого нет. – Он плотно закрыл дверь, вывернув ручку до конца. – Сережу своего увидела? – Губы Андре были плотно сжаты, он смотрел на меня недовольно и раздосадованно. Вдобавок ко всему, что произошло сегодня, не хватало еще, чтобы я начала терять рассудок.
– Нет, – покачала я головой. – Никого не увидела. Это просто ветер. Мне не нравится здесь, я же говорила тебе. Может быть, это из-за того, что дом слишком старый. Я никогда еще не занималась любовью в старинном замке.
– Поверь, в этом доме нет ничего от замка, моя дорогая, – вздохнул Андре. – Я понимаю, ты видела в жизни мало замков. Я покажу тебе потом… Ладно, собирайся, Даша. Я вызову такси.
– Серьезно? – спросила я, удивляясь неожиданной сговорчивости. Андре кивнул, обнял меня, как ребенка, и прижал к себе.
– Ты уже и меня заставила верить в привидения. Я хочу домой.
* * *
Возможно, дело было в погоде – она испортилась быстро, хотя до этого дня довольно долго радовала солнечными деньками. Мне иногда казалось, что я нахожусь в Париже целую вечность и что тут никогда не бывает другой погоды, кроме ослепительно яркой, переливающейся зеленым на голубом жары. Ветер усилился, он чуть не вырвал пакет из моих рук, когда я садилась в такси. Консьерж посмотрел на нас, как на сумасшедших, когда мы, не оставшись в номере даже на ночь, вдруг заявили, что съезжаем. Не исключено, что он принял нас за преступников или каких-нибудь темных личностей и побежал проверять свой люкс на предмет следов от наркотиков или чего-то вроде этого. А иначе для чего нам еще мог понадобиться дорогущий номер на такой короткий срок?
– Ты как? – спросил Андре, помогая мне сесть на заднее сиденье машины. – Не нравишься ты мне, Даша.
– Ты называешь меня по имени только когда зол, – сказала я. – Злишься на меня за то, что я попросила тебя уехать?
– Я не злюсь на тебя, – покачал головой он, снова прижимая меня к себе. Будто пытаясь защитить от чего-то. – Меня не покидает странное чувство, что ты что-то скрываешь от меня. Оно уже стало частью меня, потому что никогда невозможно знать наверняка, когда ты говоришь правду, а когда нет. Я ни в чем не могу быть уверен, и это меня злит. Это как предчувствие, которое невозможно ни объяснить, ни стряхнуть.
