Возвращаясь на Землю, пристегнутые по двое в одном кресле, прижавшись друг к другу теснее, чем любовники, все они уже были героями, и все их обожали, даже Роджера, даже Дори.
Но все это было давным-давно.
С тех пор Роджер Торравэй дважды облетал Луну, пилотируя корабль, пока спецы по радиотелескопам проводили орбитальные испытания нового стокилометрового зеркала на обратной стороне. И наконец, он пережил аварию при посадке на Марс. Тогда им снова посчастливилось вернуться на Землю целыми и невредимыми, но в этот раз ореол славы и доблести рассеялся. Так, обычное невезение и технические неполадки, ничего особенного.
После этого Роджер в основном занимался, если можно так выразиться, политикой. Он играл в гольф с сенаторами из комиссии по космосу и курсировал между еврокосмическими центрами в Цюрихе, Мюнхене и Триесте. Его мемуары пользовались достаточным спросом, а время от времени он входил в экипаж дублеров для какого-нибудь полета. По мере того, как космическая программа быстро скатывалась с позиции национального приоритета до позиции бедного родственника, настоящей работы у Роджера становилось все меньше.
Правда, он еще оставался в списке дублеров для одного полета, хотя помалкивал об этом, собирая голоса в поддержку космического агентства. Ему было запрещено говорить об этом. Этот пилотируемый полет, который, суда по всему, рано или поздно будет утвержден, впервые в космической программе нес гриф «совершенно секретно».
Мы возлагали на Роджера Торравэя большие ожидания, хотя он и не отличался от других астронавтов ничем особенным. Слегка перетренированный, соскучившийся по настоящему делу, порядком рассерженный происходящим с их работой и мысли не допускающий о том, чтобы променять эту работу на что-то другое, пока остается хоть один шанс снова прославиться. Они все были такие, даже тот, который был монстром.
Глава 2. ЧЕГО ХОТЕЛ ПРЕЗИДЕНТ
Торравэй часто думал о человеке, который был монстром. У него были на то свои причины.
Сейчас он сидел в кресле второго пилота, в двадцати четырех тысячах метров над Канзасом, и следил, как светлое пятнышко на радаре плавно ползет к краю экрана.
— Дерьмо, — заметил пилот.
Пятнышком был советский Конкордский III. Их СВ-5 старался угнаться за русским с того самого момента, как они засекли его над плотиной водохранилища Гаррисон.
Торравэй усмехнулся и еще немного сбросил мощность. С ростом относительной скорости точка-Конкордский поползла быстрее.
