— Луиза, — начал я очень учтиво, — я разговаривал с Тимом Форти.
— Я не поверю, если вы скажете, что он посоветовал вам раскрасить лицо красной краской и встать на тропу войны.
— Нет. Он придерживается того же мнения, что и вы. Советовал мне бросить это дело. Может быть, я последую этому совету…
Мне было приятно видеть блеск удовлетворения в ее глазах.
— Дик! — вздохнула она с облегчением. — Наконец-то вы начинаете думать, как надо!
Диком она называет меня в исключительных случаях, чаще всего тогда, когда обо мне беспокоится.
Я погладил ее по руке.
— Ладно! Оставим этот вопрос в покое, — сказал я. — И без преждевременных радостей. Я еще не сказал, что воспользуюсь этим советом. Я сказал «может быть». А тут есть разница. Есть одно условие…
— Какое? — спросила она, явно обеспокоенная.
— Я должен узнать, кто вчера на меня напал. И почему. К счастью, у меня есть след: опознавательный значок с номером. Вот ваше сегодняшнее задание: вы должны найти хозяина этого браслета. Мне кажется, это вовсе не невозможно. У нас наверняка есть какие-то связи с армейскими бюрократами.
— А что в это время будете делать вы?
— Постараюсь кое-что расследовать. И если я не могу заняться этим в центральном управлении, куда путь мне заказан милостью О’Мэлли, то кое-что мне удастся узнать в редакции «Ситизен» милостью Стюарта Реннера.
— Он звонил вам, когда вы были у Тима Форти. Сказал, что позвонит еще раз.
— Сомневаюсь, — сказал я, надевая шляпу. — Однако если он это сделает, то передайте, что я поехал к нему.
* * *
Когда я вошел в редакцию, Стюарт Реннер сидел, склонившись над влажным оттиском одной из страниц своей газеты. Он вел в ней рубрику местных новостей. За политическую линию газеты и за технические моменты он не отвечал.
— Как дела, Ричард? — воззвал он ко мне. — Я видел тебя сегодня утром у Эбинджера, но подумал, что не следует мешать тебе вести диалог с вдовой и представителями власти. Ну и чем же все это кончилось?
— Меня турнули со сцены, — ответил я. — Вчера, когда я говорил с тобой, ты был настолько деликатен, что не задал мне ни одного вопроса. А дело обстоит так: Джейнис Эбинджер вчера побывала у меня; она хотела поручить мне расследование дела об угрозах, присылаемых ее мужу.
— И ты согласился взяться за это дело?
— Я должен был дать ей ответ сегодня в полдень. Но произошло столь хорошо известное тебе событие. Скажи мне откровенно…
Я не закончил фразу, так как именно в этот момент мой взгляд упал на лежавшую перед Стюартом корректуру. Во всю ширь страницы чернел заголовок, набранный огромными буквами:
