На лице моем появилась мина боксера, которого гонг спасает от нокаута. И все же я сумел достаточно непринужденно улыбнуться.
— Я узнал вас сразу. Вы супруга мистера Арнольда Эбинджера, не так ли?
Она кивнула головой. Лицо ее продолжало оставаться очень серьезным.
Я был уверен, что в соседней комнате Луиза уже роется в картотеке. Арнольд Эбинджер не был нашим клиентом, он не был даже нашим потенциальным клиентом, но мы наверняка имели о нем какие-то данные, так как он принадлежал к крупнейшим китам Спрингвилла.
Эбинджер был владельцем сети универсальных магазинов и, естественно, миллионером. Он контролировал неисчислимое количество баров, а с некоторых пор ударился в политику. Свою политическую карьеру он начал довольно поздно, но в последнее время пресса уделяла ему очень много внимания — писали, что он намерен выставить свою кандидатуру на дополнительных выборах, причем, по-видимому, на пост мэра.
Согласитесь, что жена персоны такого калибра в моем бюро, в кресле, предназначенном для клиентов, — это уже что-то!
— Миссис Эбинджер, — сказал я с достоинством, беря быка за рога, — как вам известно, я — частный детектив. Когда кто-нибудь приходит к человеку моей профессии, это означает, что у него возникли неприятности. А теперь я спрошу вас прямо: вы пришли ко мне как клиентка?
Я заметил, как насмешливо блеснули ее глаза. В самом деле, если она пришла не как клиентка, то что она может здесь делать? Она поменяла ноги местами. Перед моими глазами мелькнули ее стройные, загорелые бедра. Конечно же, она носила колготки. Я скромно отвел взгляд и посмотрел ей в глаза.
— Я пришла к вам как клиентка, — сказала она. — Но неприятности не у меня. Боюсь, что у моего мужа.
* * *
О, это уже совсем другая история! У Арнольда Эбинджера, богача, могущественного шефа Бог знает скольких работников, супруга присутствующей здесь красавицы, возникли неприятности; и его жена приходит к какому-то частному детективу, словно муж не умеет самостоятельно улаживать свои мелкие дела?
— Я меньше всего мог ожидать этого, — сказал я спокойно. — Мистер Эбинджер — человек известный, располагающий огромными возможностями, и я не понимаю…
— Вы поймете, мистер Бенсон, — прервала меня она. — Я хочу лишь одного, и в этом вопросе между нами должна быть полная ясность: вне зависимости от того, каким будет результат нашего разговора, он должен остаться абсолютной тайной. Это дело жизни и смерти.
Тон, каким были произнесены эти слова, производил определенное впечатление, однако должен признаться, что такую фразу я слышал уже не раз.
