— Вот уж не знал, что ты такой знаток мексиканских вулканов!
— Когда-то давным-давно у меня был сад на крыше в Пуэбле. Там у меня висел огромный, самый большой на свете гамак. Представь себе: ты тихонько покачиваешься в этом гамаке, любуешься яркими звездами, а к твоему плечу прижимается какая-нибудь Мария Ампаро Челестина Родригес де ла Вега и шепчет тебе на ухо название каждого вулкана, при этом без единой ошибки.
— Не там ли ты овладел своим корявым мексиканским, сеньор?
— Во всяком случае, это помогло.
Зажглось табло с просьбой не курить и пристегнуть привязные ремни, и через четверть часа самолет нырнул в густой удушливый смог, переполнявший горную котловину, в которой раскинулся огромный город. Более шести миллионов из пятидесятимиллионного населения Мексики живут на этом болотистом плато на высоте семи с половиной тысяч футов над уровнем моря. Горы, окружающие плато Мехико, перекрывают выход выхлопным газам целой армады грузовиков и автобусов, начиная от последних моделей и кончая настоящими древними мастодонтами, представляющими собой дымящие и грохочущие коробки на колесах. Добавьте к этому дым из нескольких сотен тысяч жаровен на древесном угле и вы получите город, укрытый дымной завесой, которая в солнечные дни окрашивается в голубовато-золотистый оттенок, а в пасмурные — в багряно-коричневый.
Наш таксист с изящными наколками на руках и запястьях ловко лавировал в потоке машин, ухитряясь проскальзывать в щели, которые исчезали, едва мы успевали в них прошмыгнуть. Он сказал, что нам еще очень повезло, так как еще нет пяти и поэтому в это время дорога до отеля «Камино Реал» займет не более двадцати минут, а через полчаса на это ушло бы на час больше. Всю дорогу Майер просидел зажмурившись и под конец сказал, что предпочел бы полуторачасовой вариант.
Когда машина подъехала к Ла Пасеа де ла Реформа, выводящей к Чапультепеку, наш водитель принял участие в своеобразной игре на каждом дорожном круге. Вы вливаетесь в пятирядное движение, которое постепенно становится пятидесятирядным, как только вы попадаете на это дорожное кольцо. Затем весь поток машин с гудками течет вокруг монумента, причем каждый водитель старается найти лазейку, чтобы выскользнуть на нужную улицу.
Майер открыл глаза, и они тут же вылезли из орбит. Я попытался отвлечь его, неся всевозможную чепуху, например, почему Чапультепек в переводе означает «Гора Кузнечиков». Но все, что мне удалось из него вытянуть, было «Господи Иисусе!».
