— Да, но я не пациент. Надеюсь, вам передали.
Небольшая тень промелькнула у него на лице и исчезла.
— Но, как я полагаю, по поводу пациента.
— Нет, даже не это. По крайней мере, о новом пациенте речь не идет.
После непродолжительных препирательств Лэмптон усадил Дэвида в кресло, а сам расположился на столе и стал слушать. В конце концов он ненадолго задумался и медленно произнес:
— Вы хотели бы обсудить со мной один из моих случаев, потому что неофициально участвуете в поисках убийцы и у вас есть смутное предчувствие, что он может оказаться именно этим человеком. По-моему, это любопытная и не слишком этичная просьба?
— Возможно, — ответил Дэвид. — С другой стороны, поскольку я лицо неофициальное, то не представляю опасности для вашего пациента. Как два медицинских работника…
— Я непрофессиональный психиатр, — прервал его Лэмптон, — и не вхожу ни в какие союзы.
Дэвид предпринял еще одну попытку.
— Как я уже сказал вам, Том Драммонд некоторым образом участвует в этом деле как автор рисунков. Он рассказал мне о своем друге, а иначе бы я не подозревал о его существовании. Правда, моя жена говорила, что видела его в Вестминстерской галерее. Так что мне кажется вполне естественным, что когда возник вопрос, насколько на самом деле молодой человек мог ненавидеть Освальда Берка, за ответом нужно обратиться к вам.
— Я понимаю. — Некоторое время Лэмптон рассматривал пресс-папье на своем письменном столе и только затем посмотрел на Дэвида.
— Они оба ненавидят его, — честно ответил он. — Я не собираюсь утверждать, что один из них убил его, но, мне кажется, они могли желать его смерти или даже готовиться выполнить свое намерение.
— Я пытался убедить себя, что ни один нормальный молодой человек не будет серьезно об этом думать.
— Я не могу с этим согласиться. Доведенный до бешенства, даже вполне нормальный юноша способен на это, и такие случаи известны.
— Вы хотели сказать, что во время беседы Освальд Берк любого из них мог своей критикой довести до такого состояния.
— Что-то вроде этого. Боюсь, что психика Фелтона очень неустойчива. Не вдаваясь в подробности, я могу сказать, что он очень легко может потерять голову. Увы, благодаря матери, у него очень гипертрофированное самомнение о своем таланте.
— Вот это ситуация!
— Именно так. В таких случаях никогда нельзя сказать, кто является настоящим пациентом: ребенок или один из родителей, жена или муж. Каждый просит вылечить другого, в то время как оба нуждаются в помощи, — он едва заметно улыбнулся, и у Дэвида сложилось впечатление, что поводом к этому послужили какие-то тайные мысли психиатра, а не его слова.
