Джил удалилась раньше, чем он нашелся, что ответить, и ему оставалось только прислушиваться к ее удаляющимся шагам в прихожей. Том последовал за ней и пристроил пальто на стуле, потом вернулся в гостиную и занялся рассматриванием развешенных по обеим сторонам камина четырех миниатюр, которые изображали мужчин и женщин в одеждах времен Регентства.
На пороге появилась Джил с подносом, уставленным бокалами и бутылками. Она поставила его на столик, закрыла дверь и присоединилась к разглядывающему миниатюры Тому.
— Это копии или оригинальные работы?
Джил рассмеялась.
— Это портреты моих предков и их детей.
Том покраснел от смущения.
— Мне не известны имена художников, — поспешила объяснить Джил. — Скорее всего, ничего особенного, ведь работы не подписаны.
— Это оригиналы или они были написаны с портретов?
— Об этом мне тоже ничего не известно, но я думаю, что оригиналы. Они достались мне от матери, а к ней они перешли от ее брата, который был главой семьи. Часть из них сохранилась у моего кузена, но они совсем не похожи на эти работы.
Тому хотелось узнать, кем были все эти люди, которые так ценили себя, что неоднократно заказывали свои портреты, но он обуздал свое любопытство и с раздражением подумал, что сейчас мало кто интересуется своими предками.
Джил усадила своего гостя с бокалом хереса в кресло и перевела беседу со своей родословной на его семью. Ей стало известно, что Драммонд вырос в провинциальном городке Восточной Англии и его отец занимался бизнесом.
— Он сам любил рисовать, — пояснил Том. — Акварельные наброски летней природы в довольно старомодной манере, но умело пользовался цветом. Это помогло мне, когда я принимал решение стать художником.
— Несомненно.
— В художественной школе ему обещали, что мне предоставят одну из государственных стипендий, но дело было не в этом. Отец прекрасно знал, на что я способен, ведь он частенько брал меня с собой на натуру и чувствовал себя ответственным за мое будущее.
Джил заразительно рассмеялась, и ее поддержал Том. Он уже поборол свою робость и начал приходить в себя от шока, вызванного своими умозаключениями. Теперь они казались ему вздорными и смехотворными. Драммонд откинулся в кресле, потягивал херес и размышлял, почему так легко беседовать с миссис Уинтринхэм, которая была ему почти не знакома, и так сложно иметь дело с матерью своего друга Кристофера миссис Фелтон, которую он знал уже на протяжении нескольких лет.
— А чем занимается доктор Уинтринхэм? Он ведь на самом деле врач?
