Традиционная точка зрения, конечно же, требует некоторых допущений. Вот что пишет историк Том Холланд, автор книги «В тени меча»: «Мекка, как рассказывают биографы Пророка, издавна была языческим городом, лишенным серьезного влияния иудеев или христиан и расположенным в сердце широкой и непригодной для жилья пустыни. Чем же тогда, если не чудом, можно объяснить внезапное появление здесь совершенно готовой монотеистической религии, содержащей ссылки на Авраама, Моисея и Иисуса?»
Тем, кто не верит в чудеса, Коран скорее представляется компиляцией старых текстов, а не новым документом VII в. Он подобен озеру, вобравшему в себя воды многих ручьев. Это произведение искусства, возникшее за столетия монотеистических соглашений и споров и принявшее окончательную форму в руках Пророка в расширяющейся империи, объединившей прежние земли Римской империи и государства Сасанидов. Как красочно определил Том Холланд, это был цветок на грядке Античности, а вовсе не гильотина, перерубившая Античность. Коран содержит ссылки на историю Древнего Рима, жизнеописание христианских святых, фрагменты гностических Евангелий и древних иудейских трактатов.
Холланд рассуждает о возникновении арабской цивилизации и создании новой религии. Разразившаяся при императоре Юстиниане бубонная чума (541 г. н. э.) опустошила города Византийской и Персидской империй, но почти не затронула кочевые племена на южных границах обеих империй. В палатках кочевников меньше зараженных блохами крыс, чем в городских домах, поэтому вероятность распространения чумы в среде кочевников гораздо ниже. Чума опустошила пограничные территории империй, оставив их незащищенными и разрушенными, а плодородные земли – доступными для кочевников. Война между Византией и Персией в начале 600-х гг., в которой сначала побеждали персы, а потом византийцы, еще больше истощила силы империй и усилила влияние кочевых племен. В Коране можно найти признаки того, что он был создан на фоне этой войны, а также отголоски военных кампаний императора Ираклия и его попыток примерить мантию Александра.
Только потом Магомет был возведен в ранг Пророка, выкристаллизовалась суннитская традиция и были созданы хадисы, в которых жизнь Магомета описывалась подробно и реалистично. К этому времени арабы сформировали крупную империю и пытались удалить все намеки на интеллектуальную связь ислама с более древними религиями – христианством и иудаизмом. Так появилась чудесная история изобретения ислама Магометом с нуля. На самом деле, в 690-х гг. новый дамасский халиф Абдул-Малик начал культивировать легенду о Пророке, упомянув о нем впервые: «Во имя Бога. Магомет – посланник Бога», – было выбито на его монетах. Он целенаправленно отделял религию собственной империи от религии своих соперников римлян, показывая, что ислам не является реформированной версией христианства, и, говоря словами Тома Холланда, «указывая римлянам на несовершенство их суеверий»: «Требовалось не собрать обломки верований, рассеянных приливом арабских завоеваний, а создать что-то цельное, что-то несущее отпечаток божественного влияния, короче говоря, цельную религию». Таким образом, ислам скорее является результатом арабских завоеваний, чем их причиной.
