— Мы объявляем тебе выговор с предупреждением. Ты молода, у тебя вся жизнь впереди. Будет и у тебя семья, и тогда ты сама поймешь, каково приходится жене, если какая-то, вроде тебя, хочет разрушить семейный очаг!
У этой женщины, кстати, был сиротливый, обездоленный вид. Мария предпочла не отвечать.
— Могу я посмотреть на это письмо?
Конечно, ведь оно касается ее.
Письмо было написано корявым почерком. Мария, быстро пробежав его, вдруг увидела себя нахальной, развратной насквозь. Отчаяние толкнуло ее на самозащиту, она бросилась на поиски и, найдя среди грохота грузовиков своего «милого», высказала ему все, что думала теперь о нем, о его жене. Наслаждаясь, смотрела, как он вертится, озирается по сторонам, как бы ища чьей-то защиты.
Мария подала заявление об уходе тут же — с видом человека, который написал завещание. Зеркало было мутным, но оно отразило ее взлохмаченные волосы и угрюмые глаза, мечущие молнии.
Всю неделю она провалялась в неубранной постели, не ела, не пила. Комната ей опротивела. Однажды ей показалось, что узоры на ковре похожи на черепа. Стояла ослепительно яркая летняя погода, не располагающая к разлукам. Но именно тогда отчетливо увидела Мария и морщины вокруг рта, и седой волос, впервые выбравшийся на волю. Она выбросила, точно ненужный хлам, свои призрачные надежды и ложную уверенность и оценила сама себя. Будущее было в тумане.
Приходили две ее заводские подруги, но Мария молчала, поглощенная вакуумом своей беды. Потом, собрав пожитки, села в автобус.
Почти три года не была она в родном городе. Со своими разговаривала по телефону. Думала о них редко, рассеянно. Предстоящая встреча угнетала ее — она чувствовала себя виноватой.
На городок, где раньше царила монастырская тишина, где разбегались от центра переулки, засаженные розовыми кустами, где чешмы с треснувшими колодами покрыты вековой плесенью, напали хищные стаи чужих людей. В центре города Мария увидела сборный дом с вывеской «Квартирное бюро». Перед домом толпились люди, в парке они сидели на траве и пили пиво из бутылок. Какая-то женщина кормила грудью ребенка в тени. Распряженные повозки, в них — чемоданы и телевизоры, завернутые в домотканые покрывала. Мощный «форд» почти полностью заехал в парк, возглавляя целый караван машин. В одной из них лаяла собака, озиралась на прохожих.
Женщина в рабочих брюках умывалась в саду водой из шланга. Мария узнала ее, в городе она считалась искусной вязальщицей. Здесь она выглядела совсем по-другому, чем в том закоулке, где сбывала свой товар.
