— У него, наверное, были серьезные отношения с этой девушкой?
— Так, по крайней мере, казалось, но как узнаешь, серьезны ли отношения у современной молодежи?
Грустно улыбнувшись, Вранчев посмотрел на часы, снял трубку, набрал номер.
— Тони здесь? — спросил он. — Нет, не сейчас, пусть через часок мне позвонит.
Положив трубку, довольно мне подмигнул.
— По такому человеку можно проверять часы. А у тебя что нового? Давай-ка, подскажи нам что-нибудь, о чем можно написать.
С Вранчевым можно было говорить и два, и три часа, и он бы не устал. Только не располагал я таким временем, да и рассказать ничего не мог.
— Да подожди, посиди еще.
Я пообещал, что приду в клуб и там уж мы поговорим по душам.
6
Пожалуй, мой разговор с Тони был лишним: ведь все, что надо, я услышал от его начальника. Но, поскольку я в редакции, не повидаться уже неудобно… Вранчев взял меня под руку, вывел в коридор, распахнул какую-то дверь и застыл, точно дворецкий, торжественно объявляющий о приходе долгожданного гостя:
— Тони, к тебе!
Тони читал газету. Он встал и пошел к нам навстречу. Думаю, Вранчев ожидал увидеть по крайней мере любезную улыбку на лице своего подчиненного. Тони поморщился, не скрывая своего нежелания меня видеть. И так открыто это сделал, что Вранчев обеспокоенно посмотрел на меня, а потом на него.
Я постарался сделать вид, что ничего не заметил.
Возможно, Тони действительно сильно переживал потерю Краси и считал, что именно я виновен в ее смерти. Но тогда как это увязать с безразличием, с которым он относился к ее изменам? Он ведь не мог не догадаться, откуда у нее иностранная валюта. Видимо, наблюдая ее образ жизни, он и написал статью о проблеме проституции. Едва ли только официанты давали ему материал для его социально-психологических обобщений. Ко всему прочему, именно Тони был одним из инициаторов сексуальных «рокировок» в компании. И после всего этого — такая скорбь!.. Или я действительно постарел — настолько, что совсем не разбираюсь в настроениях современной молодежи?
Я подал руку, Тони вяло, неохотно ее пожал.
Вранчев, сообразив, что обстановка не из простых, поспешил уйти. Хлопнув нас по плечам, он громогласно заявил:
— Ну, я вас оставляю!
Может быть, подумав при этом: «Разберетесь и без меня».
Тони посмотрел на часы, бросил взгляд в глубину коридора, словно давая мне понять, что кого-то ждет.
Я спросил:
— Как ты?
— Как я могу быть?
Он отвернулся, а когда снова посмотрел на меня, глаза его были влажными. Я почувствовал, что он на самом деле расстроен, но мне тем не менее надо было поговорить с ним и о Красимире, и о ее окружении.
