. Я поднял руку и осторожно взял Марину за плечо.
— Хочу спросить тебя кое о чем… Ты знаешь, что в меня сегодня стреляли?
— Стреляли?! Кто?! — В ее напряженных глазах мелькнул страх.
— Не знаю. Стреляли, когда я шел к школе. Ты говорила кому-нибудь, что я нашел тайник в Чистило?
— Нет, нет… — Она слегка отпрянула назад.
— Я последний раз спрашиваю: ты говорила кому-нибудь?
— Утром… Митьо… но это невозможно!
— Зачем ты сказала ему?
— Затем, что… — она растерянно улыбнулась, — затем, что надеялась… между нами может быть что-то очень хорошее… Дура…
— Почему же ты решила, что этого не будет?
— Ты меня вечером так обидел! — Она запнулась и вдруг выпалила: — Я хотела отомстить тебе!
Значит, месть… Я не знал, что сказать, как отреагировать на ее слова, и тут меня снова начало трясти, зубы еще не стучали, но челюсти сводило, и я почти не мог двигать ими.
— Ты знаешь, кто ты? Ты просто маленькая дуреха!
— Знаю, но почему маленькая?..
Марина едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Двери столовой с треском растворились, в коридор, шатаясь, вышел экономист. Он сделал вид, что не ожидал увидеть нас здесь, выпучил глаза и поднял свою дрессированную бровь:
— О-о… воркуете? Или так, по делу?
— Договариваемся о том, кто где будет спать. — Марина повернулась и сделала попытку пройти мимо него, но он довольно грубо схватил ее за руку.
— Спать? А где ваш уважаемый супруг?
— Лег уже, он устал…
— А, это хорошо, это очень хорошо… А не покажет ли наша любезная хозяйка, где буду спать я?
— Пойдемте.
Марина пошла вверх по лестнице, он за ней, чуть не утыкаясь носом в ее задницу. На середине лестницы он обернулся и грязно подмигнул мне. Я плюнул ему вслед, закурил сигарету, и в этот момент на меня как ястреб налетела журналистка:
— Ах, как много вы пропустили! Где вы пропадали? Так весело было, так весело! Ах, какие чудесные вы люди!
— Рад, что вам здесь понравилось.
— Вы расскажете мне, что происходило в дачной зоне? Много собак убили?
Она подскакивала на одной ноге, как маленькая девочка (при этом ее увесистое тело тяжело сотрясалось), восторженно била в ладоши и едва не кидалась мне на шею.
— Если, пока вы здесь, не случится ничего более интересного, расскажу.
В столовой продолжают топать и орать. С потолка уже сыплется штукатурка.
Я смотрю вверх и, несмотря на невообразимый шум, улавливаю чей-то крик и звуки борьбы на втором этаже. Бросив журналистку, в несколько прыжков одолеваю лестницу.
— Пустите меня! — кричит Марина, и что-то тяжелое бьет во внутренние двери моей комнаты. Вхожу — ага, все понятно. Этот тип затолкал Марину в угол и пытается стянуть с нее блузку. Я крепко хватаю его за шиворот и вмиг отшвыриваю в другой конец комнаты. Он злобно рычит на меня:
