Наконец-то можно и о себе подумать. Я все еще в рабочей одежде. Поднимаюсь к себе, надеваю чистую рубашку, новый пуловер и кожаную куртку. На скорую руку прибираю комнату, уборщица потом затопит печку. Остается побриться, и я готов — еще бы, шефа надо встретить как следует!
На ходу отдаю распоряжения, но люди и без того знают, что им делать: подметают, вытирают пыль, кто-то занялся кухней, другие накрывают наш длинный стол в столовой — и все прислушиваются к тому, что делается снаружи. Не по себе мне здесь, какое-то тайное волнение гложет меня, и я иду на террасу, закуриваю, стараюсь увидеть что-то в непроглядной тьме. Сыплет крупный, густой снег. Холодно и тихо. Наконец довольно далеко отсюда, у другого конца стены водохранилища, блеснули фары.
— Едут! — крикнул один из помощников Васила, и как по команде на террасу высыпают все, кто находился в доме, образуя плотную толпу. Я замечаю, что Марина тоже приоделась и подкрасилась. До чего же хороша, чертова баба!.. Да и Васил не терял времени даром, успел-таки наглотаться из НЗ — глаза лихорадочно блестят, голос слишком бодрый и радостный, а нос красный, как у Деда Мороза…
Джип останавливается перед нами, из него вылезают Генчев и еще четверо, не считая шофера. Пусть я ослепну, если это не так, но я вижу среди них двух дам!.. Шеф машет мне рукой и шумно разминается:
— Ну и роскошная же у вас зима, Боров! Тишина, красота… Настоящий курорт, верно? Живете здесь как цари!
Шофер и спутники Генчева вытаскивают из машины целый вагон багажа: рюкзаки, одежду, ружья в чехлах, массу пакетов.
— Поосторожнее, это же бьется! — кричит кто-то, и я слышу звон разбитого стекла.
По террасе ритмично топают туристские ботинки, Генчев первый приближается ко мне, трясет руку, жалуется:
— Какие огромные сугробы навалило на поворотах, между Козарицей и Дубравцем, просто не проехать! Хорошо ты посоветовал мне не ехать на «ладе». Сегодня в середине дня расчищали пути, но к вечеру опять навалило. Ну, как вы тут, завертелась машина?
— Надеюсь, все в порядке, товарищ начальник…
— Надеешься или действительно так? — И он добродушно похлопал меня по плечу. — Ладно, ладно! Давай так — сначала мы устроимся, а потом будешь подробно докладывать. — Он поворачивается к своим спутникам, широким жестом приглашая в комнаты:
— Добро пожаловать, друзья, в святая святых лесничества!
Я зову наших, чтобы помогли. Господи, сколько же у них багажа! Они что, зимовать здесь собрались?
