Я швырнул одежду в гардероб, вынул из рюкзака завернутый пакет, развернул его и медленно разложил на столе шкуры, нож, патроны. Так. Проведем небольшой психологический эксперимент. Он не так уж оригинален, но все-таки надо попробовать.
Переодеваюсь, беру халат и спускаюсь на первый этаж. Становлюсь под горячий душ, стою под ним целую вечность и чувствую, как из меня выходит и вместе с потоками воды стекает прочь поглощенный за весь день холод. И когда становится совсем жарко, выключаю душ и гляжу в зеркало. На меня тупо смотрит оттуда весьма знакомый тип с мрачным небритым лицом, мокрыми волосами и приплюснутым носом. Собственная физиономия кажется мне до ужаса противной, и я едва удерживаюсь, чтобы не плюнуть в свое отражение. Ну ничего, сейчас причешусь и побреюсь (а я люблю бриться после горячего душа) и снова почувствую уважение к собственной персоне. А иначе невозможно — так ведь и до ипохондрии дойти легко! И тогда останется плюхнуться снова в ванну и резануть себе этой самой бритвой вены. Трагическая смерть Бояна Борова! Человек, отомстивший своей смертью всему миру! Боже мой, какая чепуха… Я все-таки люблю жить, я сросся с ней, с этой единственной проклятой изумительной жизнью, и никакая сила — я знаю — не может вырвать меня из круга…
Насвистывая, старательно снимаю с лица колючую щетину и с удовольствием проверяю гладкость кожи на щеках. Все в порядке. Одновременно с тем, как мое лицо очищается и снова приобретает обычный сносный вид, я чувствую, как внутри растет желание немедленно, сейчас же увидеть людей, у которых нет ничего общего с базой, с моей чертовой профессией, даже со мной лично. В последнее время желание податься куда-нибудь — куда глаза глядят — все чаще обуревает меня и невыносимо, настойчиво мучает — ну как зубная боль. И тогда мне остро не хватает шумной толпы в большом городе, детского крика у школы, набитых до отказа ресторанов, в конце концов мне даже хочется основательно нагрузиться, после чего почувствовать себя виноватым и немедленно отмыть свою отягощенную совесть. Нет, конечно же, я не собираюсь реветь, как школьница, но если откровенно — нервы мои на пределе. Если бы не сегодняшняя удача, я бы решил в понедельник явиться к шефу и положить ему на стол заявление. Потом напялить на себя нечто сугубо модное, набить карманы деньгами и двинуть куда-нибудь — например, на какой-нибудь шикарный курорт, где всякого товару — в том числе и бабья — пруд пруди… Ну а теперь, конечно же, ни о каком бегстве и речи быть не может — есть тайник и патроны для итальянского карабина, и, пока я не выужу из них всего, что мне нужно, я не сделаю отсюда ни шагу!
