Свеча разгорелась. Яркий, мигающий язычок пламени вытянулся в длинную стрелу. Оглушенный эхом собственного голоса, Гилберт читал всё громче и громче. Оставалось еще несколько строчек — и он будет свободен от этой пытки ожидания...
И за минуту до разрешения он почувствовал, что его призывают. Нет, не может быть! Только не сейчас, не в этот момент!.. Напрягся каждый мускул, по виску пробежала капля холодного пота. Он пытался удержаться изо всех сил. Но зов не прекращался, выворачивая душу из тела, и он не мог противиться. Сорвавшееся с губ проклятье застыло в душном воздухе камеры. Клинок выпал из руки, упал на книгу, смахнув куда-то в темноту перстень. Огонь потревоженной свечи мигнул.
Гилберт исчез.
Герцогиня Изабелла Эбер поднялась с постели в скверном расположении духа. Ей приснился дурной сон. И хоть она тут же забыла, о чем он собственно был, герцогиню не покидала твердая уверенность, что ничего хорошего сон этот не предвещает.
Другой причиной ее неудовольствия стало полуденное солнце. Яркие лучи назойливо искрились в мелком оконном переплете, через разноцветные стекла раскрашивая пестрыми пятнами фрески на стенах и потолке. Герцогиня назначила на сегодня множество важных дел, но никто не посмел ее разбудить пораньше. Поэтому на горничных, поспешивших помочь хозяйке с утренним туалетом, щедро посыпались тычки, подзатыльники и щипки. Служанки ойкали, сокрушенно кланялись — но будто нарочно продолжали дергать за волосы, расчесывая и заплетая роскошные косы госпожи.
Герцогине нужно было срочно переговорить с сыном. Можно было, конечно, послать за ним слуг — но ждать, пока эти бездельники доковыляют от ее покоев до дальней башни дворца... Расставив локти над головами горничных, которые, опустившись на колени, надевали на нее чулки, Изабелла Эбер дважды повернула вокруг пальца перстень с квадратным фиолетовым камнем.
Младшая горничная, поступившая на службу недавно, не успела приноровиться к привычкам хозяйки. Когда вдруг из ниоткуда появился сын герцогини, девушка испуганно шарахнулась, неловко упала на зад и стукнулась макушкой об угол туалетного столика.
— Мама, ну сколько можно! — в досаде воскликнул граф ден Ривэн.
— Я оторвала тебя от важных дел? — насмешливо приподняла бровь герцогиня.
Гилберт отвел глаза.
— Нет, — буркнул он. Отошел к окну, уселся на подоконник, скрестив руки на груди.
— Я просто хотела сообщить тебе, что собираюсь к старику Стефану, — сообщила герцогиня, любуясь на свое отражение: волосы без следа седины, толстые косы перевиты золотой сеткой и уложены в два тугих кренделя. — И ты едешь со мной.
