Эрсберг: “Многие солдаты из нашего караула относились к ним хорошо. Такие жалели и на словах, и на деле семью. Помню, особенно хорошо к ним относился солдат 1-го полка стрелок… Он весьма старался, от души старался устроить в доме как лучше для них, когда мы приводили его в порядок”.
Этот стрелок, когда ему истек срок службы, не желал уходить от семьи. Он хотел остаться в составе охраны, считая “своим долгом” остаться служить Царю. Ему не позволили этого сделать другие солдаты.
Стараясь не показывать воочию своих чувств, некоторые солдаты тайком пробирались в кабинет Царя и там давали простор им. Кобылинский показывает: “Когда солдаты, хорошие, настоящие солдаты уходили из Тобольска, они тихонько ходили к нему (к Государю) наверх (в его кабинет) и прощались, целовались с ним”.
Много злостного мне приходилось слышать о полковнике Кобылинском: ставленник Керенского, тюремщик, погубивший царскую семью. Скажу о нем, как его роль устанавливается следствием.
Евгений Степанович Кобылинский – офицер Лейб-Гвардии Петроградского полка. Участник европейской войны, он был ранен в боях под Лодзью. Раненый, он вернулся на фронт и в боях под Гутой Старой был сильно контужен. Снова он вернулся на фронт, но контузия повлекла за собой острый нефрит, и он потерял боеспособность.
В его исключительно трудном положении он до конца проявил исключительную преданность Царю.
Свидетели показывают:
Теглева: “Кобылинскому приходилось туго. Он однажды потерял надежду справиться с ними (с солдатами) и заявил Государю об этом. Государь просил его остаться, и он остался. Я должна сказать про него, что он явно был на стороне Августейшей Семьи, делал для нее все, что мог хорошее, и всячески боролся с хулиганскими проявлениями солдатского настроения”.
Эрсберг: “В высшей степени хорошо, душевно относился к ним Кобылинский. Он их любил, и они все хорошо относились к нему. Он был весьма предупредителен к ним и заботился о них. Но ему было очень тяжело ладить с распущенными солдатами и приходилось быть весьма осмотрительным. Он, однако, проявлял большой такт. Не будь около них Кобылинского, я уверена, много худого они могли бы пережить при ином человеке”.
Для трагической судьбы царской семьи большое значение имел денежный вопрос.
Князь Львов показал: “Разрешался (Правительством) также вопрос о средствах, принадлежавших царской семье. Семья, конечно, должна была жить на свои личные средства. Правительство должно было нести лишь те расходы, которые вызывались его собственными мероприятиями по адресу семьи”.
