— Комиссар…
Рейнхарт лениво обернулся.
— Что там?
Каплан замер перед машиной, не сводя глаз с экрана.
— Комиссар…
У Рейнхарта упало сердце. В голосе Каплана было что-то такое… Он вскочил и подбежал к начальнику лаборатории.
— Что случилось?
Побледневший Каплан только таращил глаза и шевелил губами, не в силах вымолвить ни слова.
— Что там?! — похолодев, рявкнул Рейнхарт.
Затем поднял глаза — и оцепенел от ужаса.
Сто к одному. Не в пользу Терры!
Рейнхарт не мог отвести глаз от экрана, не веря себе, онемев от удивления. Сто к одному. Что случилось? Что пошло не так? Пусковое устройство работало, Икар был готов к запуску, флот получил приказ о выступлении…
Снаружи донесся низкий гул, затем восторженные крики. Цепенея от страха, Рейнхарт медленно подошел к окну.
Вечернее небо прорезал белый след, с каждой секундой забираясь все выше. Тонкая белая полоса. Что-то рвалось вверх, постепенно набирая скорость. Задрав головы, люди, не отрываясь, смотрели вверх.
Объект продолжал набирать скорость. Затем он исчез. Икар начал свой путь к далекой звезде Армун. Отступать было поздно.
А цифры на экране вычислителя пророчили поражение — с вероятностью сто к одному.
В восемь вечера пятнадцатого марта две тысячи сто тридцать шестого года Икар был запущен. Через день — все это время Терра сходила с ума от нетерпения — Икар, двигаясь на скорости, в тысячи раз превышающей скорость света, достиг цели.
И — ничего не изменилось. Икар не уничтожил звезду. Бомба не сработала.
В то же самое время военный флот Терры обрушил всю свою мощь на передовые отряды противника, захватив двадцать крупных кораблей и уничтожив добрую половину космических сил врага. В колониях, стремящихся вырваться из-под имперского гнета, вспыхнули восстания.
Неожиданно, спустя два часа, в бой вступили главные силы центаврианского флота. Завязалось сражение. Корабли один за другим сгорали, обращаясь в пепел. Два дня продолжался бой. Обе стороны несли тяжелые потери.
Наконец растерзанные остатки космического флота Терры отправились в обратный путь. Он некогда непобедимой армады остались жалкие лохмотья. Несколько почерневших остовов досталось врагам.
Икар не сработал. Проксима Центавра не взорвалась. Война была проиграна.
— Кажется, мы проиграли, — выдавила Маргарет Дюффе. — Все кончено.
Члены Совета застыли вокруг стола, седовласые и почтенные; не в силах вымолвить ни слова, они лишь молча разглядывали громадную карту звездного неба, занимавшую две стены.
