Севьира, обиженная тем, что король вмешиваться не собирался, проявляя странное равнодушие к судьбе верноподданной, как раз в это время перебирала шкатулку с украшениями, раздумывая, стоит ли отдавать фамильные драгоценности дочери в приданое или они всё равно ни разу не будут надеты. Ладно, просто проваляются запертыми в шкафу или сундуке, а вдруг в Зелёной Долине драгоценности супруги принадлежат её мужу — тогда возникал риск остаться без них вообще.
— Мама-а, — жалобно протянула Аделина, — вы поговорили с его величеством? Он объяснит моему будущему мужу, что я привыкла к другому отношению? К тому же, если я буду всё время под замком, то как тогда править государством? Из-под своей комнаты?
— Король ничего не обещал, — графиня приложила к шее серебряное колье с бирюзой. Нет, не подходило. — Но умная женщина всегда найдёт способ управлять мужчиной.
Как только вездесущий Ранчер предупредил леди, что прибыли музыканты, она, как порядочная актриса, тут же отправилась знакомиться с теми, кто будет ей аккомпанировать на вечернем концерте. Вряд ли король соизволит ещё раз передать свой собственный инструмент в чужие руки.
Музыкантов устроили на заднем дворе, на сеновале. Погода стояла тёплая, не дождливая, сено ещё не свозили с многочисленных лугов, где оно сушилось на специальных вешалах, так что места оказалось более, чем достаточно.
Две женщины с аппетитом обедали хлебом с молоком, кувшин которого принесли с кухни, а старик-лютнист лежал в углу, бездумно разглядывая крышу.
— Ну? — певичка подбоченилась, выискивая глазами инструменты. — Чего играть будем?
— А чего надобно? — голос старика отдавал хрипотцой, услышав которую леди тут же насторожилась.
— Арии из столичного театра, баллады, любовные песенки. Что-то из этой музыки вам знакомо?
Дед повернулся, прищурился, но снова отвернуться не успел — леди метнулась вперёд, когтями вцепляясь в обшлага потрёпанной куртки.
— Ты-ы-ы! — шипение метаморфы леденило не только кровь, доски старого сарая подёрнулись едва различимым инеем. — Какого демона ты тут мотаешься, Шаррмит?
— Тоска заела, — старик не сделал ни одного движения, даже не попытался отодвинуть разъярённую даму. Только вытянул из охапки травы стебелёк и сунул в рот, прикусывая подозрительно целыми для такого возраста зубами.
— Идиот, ты же можешь себя выдать?
— А наплевать, — на морщинистом лице неожиданно ярко засияли янтарные глаза. — Столько лет уже прошло… А ты не меняешься, Вирнисса. Всё такая же активная и молодая. Вот всегда меня интересовал этот вопрос — как такая расчётливая и хитрая стерва умудрилась пережить четверых мужей и не одряхлеть?
