— Не знаю, — всплеснула я руками. — Единственное, что я умею делать — это писать. Хоть какой-то от меня толк может быть. Поэтому я и пошла в журналисты, потому что умею складывать слова в предложения, — и прицелившись, бросила стаканчик в мусорный бачок. Стоит ли говорить, что он не долетел? Вот, я так тоже думаю. Пришлось подниматься и выбрасывать. — Я подрабатывала, рерайтинг и копирайтинг, но это не приносит много денег. Так дополнительный заработок. Ничего серьезного.
Макс призадумался.
— Думаю, ты еще найдешь свое место в жизни. Я верю в тебя, Рыжая.
— А где ты сам себя видишь через пять лет, а?
Макс расплылся в глупой улыбке.
— Рядом с Айей, помогая таким, как я обрести уверенность и положение в нашем обществе. Многие ведь оборотни ненавидят себя за зверя внутри, за то, что не могут его контролировать, и это неправильно. Это как ненавидеть себя за то, что у тебя есть руки или ноги. Зверь дается от рождения. Он — это ты. И с ним всегда можно договориться. Немногие принимают это и живут спокойно. Ты даже не представляешь, сколько молодых оборотней попадают в стаи, где их натравливают против остальных рас в Нижнем Мире? Внушают им, что только силой и зубами можно вырвать то, что тебе якобы положено. Это неправильно… Прости, — он поймал на себе мой взгляд, — я опять увлекся.
— Нет, — мотнула я отрицательно головой, — ты нравится слушать про твои планы. Ты хочешь делать что-то важное. И это здорово. Ты прям светишься, когда начинаешь говорить об этом всем. Вдохновляешь, что ли… Круто, Максик.
Он похлопал меня по плечу.
— Пойдем. Мне еще надо зайти в магазин и купить продуктов к обеду. Я хочу сделать сюрприз Айе. Ужин. Она любит вегетарианскую кухню.
Я хмыкнула. Романтика, блин.
А вечером, вернувшись домой и открыв почту, я обнаружила одно входящее. От декана. Щелкнула мышкой и стала вчитываться в содержание. Ничего оптимистичного там не нашла. Восстановиться прямо сейчас нет возможности. Только через полгода, я могу подать заявление и меня вернут на начало того семестра, который я прогуляла. Иначе никак. Я хоть и дочка Эдуарда, но правила университета есть правила.
Ах, черт. Полгода! Полгода в Нижнем мире! Как я объясню это матери? Придется говорить правду.
— Она меня прибьет, — пробормотала я и захлопнула крышку ноута.
Да уж, а день обещал выдаться хорошим во всех отношениях.
Глава 7
В которой нам с Соршей на месте ровно не сидится
Когда Лена Шнайдер из «Турецкого для Начинающих» говорила о том, что семейка доведет ее до ручки, то я ее прекрасно понимала. И до сих пор понимаю… начнем с того, что мне удалось связаться с отцом. Выслушав мои проблемы, папа весело заявил, что в семье не помешал бы массажист (а то у него спина третий день ноет) или может быть парикмахер (тоже весьма полезная деятельность), потом же посерьезнел и сказал, что я пошла в мать. На мой недоуменный вопрос, пояснил, что дражайшая мамочка, как оказалась, сама не закончила филологический, так что это у нас, видимо, семейное. В ответ на мое «бэ» и «мэ» добавил, что в принципе, я могу этим фактом защищаться от разъяренной фурии, в которую превратиться Лиза, когда правда откроется. А еще могу прятаться за мебелью и пытаться отбиться чем-то тяжелым. Спасибо, папочка, за заботу и доброту.
