Бьёрн открыл глаза, сморгнул, но взгляд был устремлен внутрь, в воспоминание, и тяжелые веки снова опустились.
– Вы сейчас смотрите на дом?
Ночной воздух пропитан прохладой; Бьёрн стоял на дорожке перед домом. Странное свечение слабо пульсировало в небе, вторя сердечному ритму. Дом словно подавался вперед, когда свет расширялся и тени уплывали в сторону.
– Он двигается, – почти беззвучно сказал Бьёрн.
– Теперь вы подходите к двери. Прохладный вечерний воздух; вокруг все тихо…
Бьёрн дернулся, когда с дерева, хлопая крыльями, сорвались галки. Вот они чернеют на фоне неба, тени метнулись по траве, и птицы исчезли.
– Вы совершенно спокойны и в полной безопасности, – твердил Эрик. Рука Бьёрна тревожно потянулась к диванной подушке.
В глубоком трансе Бьёрн медленно двинулся к двери дома по дорожке из каменных плит. Что-то чернело в окне, притягивало его внимание.
– Вы у самой двери, достаете ключ и вставляете его в замок, – сказал Эрик.
Бьёрн осторожно нажал на ручку, но дверь не подалась. Он надавил сильнее; дверь наконец приоткрылась, зашуршав, словно что-то отклеилось.
Эрик заметил капли пота на лбу у Бьёрна и усыпляющим голосом повторил, что бояться нечего.
Бьёрн попытался открыть глаза и что-то забормотал. Эрик склонился над ним, чувствуя, как Бьёрн дышит ему в ухо.
– Порог… странный…
– Да, этот порог может быть странным, – успокаивающе сказал Эрик. – Но, когда вы перешагнете его, все в доме будет так, как в ту пятницу.
– Нет, нет, – прошептал Керн и покачал головой. Его лицо блестело от пота, подбородок дрожал.
Эрик понял: чтобы Бьёрн смог войти, его надо погрузить в более глубокий гипноз.
– Слушайте только мой голос, – заговорил он. – Сейчас вы расслабитесь еще больше, тревожиться не о чем… Погружайтесь, пока я буду считать: четыре… вы погружаетесь, три… успокаиваетесь, два… один, теперь вы полностью расслабились и видите, что порог не преграждает вам путь…
Лицо Бьёрна расслабилось, губа отвисла, в уголке рта заблестела слюна; он погрузился в транс глубже, чем рассчитывал Эрик.
– Если вы готовы, то можете… переступить порог.
Бьёрн не хотел, он думал, что не хотел, но все же шагнул в прихожую. Взгляд скользнул по коридору до самой кухни. Все как обычно, рекламная листовка из «Баухауса» на коврике, на полках галошницы слишком тесно стоит обувь, зонтик, как всегда, упал; ключи, звякнув, легли на столик.
– Все как обычно, – прошептал он. – Точно как…
Бьёрн замолчал, уловив краем глаза странное колыхание. Он не осмеливался перевести туда взгляд, а смотрел прямо перед собой, и что-то двигалось на границе поля зрения.
