Прикинул я кое-что в уме, — не может быть такого невезенья, думаю, чтобы он последние бумаги вывез, — и уехал с первым же поездом обратно в Петроград.
Доложил Коврову о поездке.
— Что думаешь делать дальше? — спросил он меня. — Люди нужны?
— Как бы не спугнуть… Лучше пограничную часть предупредите, — попросил я. — Чтобы в случае чего мог я к ним обратиться…
Затем зашел к знакомому уже мне жильцу, попросил опять известить меня, когда масло привезут. Тот действительно очень аккуратно перед самыми святками позвонил мне, и я встретился с Афанасьевым уже как старый покупатель, купил масла и опять отнес его Железновым.
— Напрасно вы о нас так беспокоитесь, Иван Николаевич, — говорит Зинаида Павловна и смущается.
— Люди свои, сочтемся, — отвечаю. — Я вот в деревню ехать собираюсь, отпустите со мной Виктора? Чего ему каникулы в городе проводить?
— Да уж не знаю, как быть, — говорит Зинаида Павловна. — Я бы и отпустила, да ведь вы человек занятый, куда такая обуза?
— А он мне помогать будет, — шучу в ответ. — Пускай с жизнью знакомится.
Тут Виктор сам подходит ко мне и шепотом, чтобы мать не слышала, спрашивает:
— Дело?
— Да, — говорю.
— Все то же? — спрашивает.
— Да.
Бросился он к матери, обнимает ее, тормошит.
— Мамочка, дорогая! — кричит. — Отпусти меня с Иваном Николаевичем. Весь год буду потом лучше всех учиться! На недельку только… Отпусти, честное слово!
Отпустила Зинаида Павловна со мной сына, конечно, и мы в тот же день, не дожидаясь Афанасьева, выехали псковским поездом из Петрограда.
Взял я с собой ружье, лыжи… Охотники!
Виктор едет — ликует.
— Вырасту, тоже чекистом стану, — говорит.
— А вот мы это сейчас выясним, — отвечаю. — Что я делами занят — это естественно, но вот откуда ты взял, что я все одним и тем же делом занимаюсь?
— А очень просто, — говорит Виктор. — Носишь ты нам масло, и масло это какое-то не петроградское, вотя и решил, что ты все в одно место ездишь.
— Догадливый! — смеюсь я.
— А что мы там делать будем? — спрашивает Виктор.
— Где — «там»?
— А куда едем.
— Гулять, — говорю.
Смотрю — обиделся мальчишка, надулся как мышь на крупу.
— Ты чего? — спрашиваю.
— А может, ты меня в самом деле гулять везешь? — бурчит он. — Так я могу и один обратно вернуться.
— Ладно, спи, чекист, — говорю ему. — Там будет видно. Утро вечера мудренее.
Вылезли мы с ним где надо, наняли лошадь, поехали в Соловьевку, остановились у одного местного коммуниста, известного нам в Петрограде человека.
