Как-то вечером сидела она у меня, а Виктор в окно стучит. «Эх, — думаю, — не вовремя…»
Старушка сразу встрепенулась.
— Кажется, стучат? — спрашивает.
Но я не растерялся, — чтобы лишних подозрений не было, всегда лучше поменьше от правды уклоняться.
— Это Виктор, — говорю. — Меня проведать пришел. Я с ним теперь через форточку объясняюсь. Вот он и стучит.
Открываю форточку, кричу:
— Это ты, Виктор?
А он мне в ответ:
— Я, Иван Николаевич!
— У меня тут Александра Евгеньевна!… — кричу ему. — Завтра поговорим!
Паренек догадливый, сообразил.
— Ладно! — кричит. — Завтра так завтра! Вижу — успокоилась старушка.
— Вы бы пошли, погуляли с ним, — говорит.
— Я бы пошел, — отвечаю, — да простудиться боюсь.
— А все-таки неприятный ребенок этот Виктор, — говорит она. — Грубый какой-то…
— Ничего не поделаешь, — отвечаю, — без гувернантки воспитывается.
— И не мешает он вам? — спрашивает она.
— А если мешает, — отвечаю, — я постучу ему: мол, занят, не мешай, он и уйдет. — И даже набрался нахальства, думаю — не может же эта старуха азбуку Морзе знать, — и выстукал Виктору: «Приходи попозже».
Пожелала она мне приятного сна, ушла к себе.
Слышу: Виктор снова стучит, тихо-тихо: «Пришел я».
«Приходил сегодня кто-то к старухе, — выстукиваю я, — не могу к тебе выйти».
«Понимаю», — отвечает Виктор.
«Пока все», — стучу я и опять остаюсь в одиночестве.
Спать нельзя, мало ли что может случиться, читать надоело, делать нечего. Когда, думаю, эта мука кончится… За окном дождь, а в доме тишина такая, что в пору удавиться.
Когда же это случилось, дай бог памяти… Десятого октября, вот когда это случилось.
Хоть и похвалился я, что не спал в ту пору, все-таки случалось иногда вздремнуть, — вполглаза, как говорится, но случалось. Проснулся я утром, в комнате прохладно. Взглянул в окно — стекла запотели. Выглянул наружу — на улице серенький туман. Совсем погода испортилась, настоящая осень на дворе, грязь, слякотно, а люди по улице все идут, идут…
В те дни чувствовалось необычное оживление. Решалась судьба Петрограда. Город готовился к обороне. На случай вторжения белогвардейцев отряды рабочих рыли окопы и складывали баррикады из дров, на перекрестках устанавливали артиллерийские орудия, в окнах домов делали из мешков с землей бойницы… Белогвардейцы грозили разграбить город и перерезать рабочих и работниц, красноармейцев и матросов, и все население Петрограда готовилось дать врагу жестокий отпор.
Встал я, самому хочется на улицу, поближе к товарищам, а уйти не могу, вдруг здесь враги закопошатся…
