Продавщица зоомагазина скептически воздела брови:
— Эмиссар? По-моему, это имя для большой собаки.
— У него большое сердце, — возразил Джексон.
Женщина обвела магазин рукой:
— Что-нибудь еще? Может, пальтишко? Для собаки, — прибавила она, когда Джексон на нее уставился.
Ему казалось, природа и так одарила собаку замечательным пальтишком, так что он отказался, зато купил кожаный поводок и отчалил, пока его не соблазнила, скажем, форма для четвероногого карликового моряка с лихой бескозырочкой, что висела за прилавком.
Джексон вынул швейцарский армейский нож и показал псу:
— Лучший друг человека. — Джексон пилил туго затянутую веревку, а собака смирно сидела. — Молодец, — похвалил Джексон.
В парке Джексону показалось, что собака взбалмошная, но теперь стало ясно, что пес просто жизнерадостен, — он смирно шел на поводке, не тянул, не дергал и обществом Джексона, похоже, наслаждался. Джексон глупо выглядит, да? Расхаживает по улицам с шавкой, а та целеустремленно семенит рядом. А как женщины относятся к мужчинам с мелкими собачками? Решат, что он гей? Он вызывает больше доверия, чем мужчина без собаки? (Гитлер, впрочем, любил собак.)
На светофоре он остановился. Обычно героически бросался через дорогу (или ошалело бросался, зависит от того, на чьей вы стороне — Джексона или большинства женщин в его жизни), но теперь стоически ждал зеленого человечка: маленькое существо, за которое он в ответе, внезапно снова превратило его в родителя.
Вновь оказавшись вблизи «Меррион-центра» (интересно, как там растерянная старушка? Хочется верить, что канадка не вызвала полицию), он заселился в довольно неприглядный «Бест-Вестерн», попросил номер на двоих, потому что не хотел быть одиноким мужчиной в номере на одного.
(— Ты прямо как коммивояжер, — сказала Джози.
— Только не превратись в гигантское насекомое,[71] — засмеялась Джулия.
— А? — сказал Джексон.)
В гостинице ему выделили номер с двумя кроватями — еще хуже: пустая кровать зияла упреком.
Джексон был от природы бережливый путешественник. «Зимой снегу не допросишься», как выразился бы его брат. Джексона воспитывали в благоразумии и экономности — в нищете, иными словами, — и с возрастом он становился все расчетливее. Что не мешало пугающей порой щедрости — с официантками «У Бетти», например.
В свое время Джексон пожил в лучших отелях мира, но сейчас вполне довольствовался щадящими рамками бюджета и ночевал в «Трэвелоджах» и «Премьер-иннах», что попадались на кочевническом пути. Здесь ты задерживался ненадолго, потом двигался дальше, и ничто к тебе не прилипало. Просыпаешься среди ночи, гостиница вплывает в утро, умиротворяюще гудит ее машинерия. Он понимал, кто он в гостинице, — в гостинице он гость.
