сожрала
другую.— Ну ты педант.
— Чего? Нахалка ты растакая!.. Опля, пришли. Ебать-колотить, Трейс, вот это вонища. Досюда добивает.
Трейси Уотерхаус пальцем вдавила кнопку звонка и подержала. Скосила глаза на уродливые черные форменные ботинки на шнуровке, пошевелила пальцами в уродливых черных форменных колготках. Большой палец уже вылез в дырку, и дорожка взбиралась к мощному колену. С такими ногами только в футбол играть.
— Наверняка старик какой-нибудь, которую неделю там лежит, — сказала она. — Ненавижу их, сил нет.
— Я ненавижу этих, которые под поезда прыгают.
— Деток мертвых.
— Да уж. Хуже нету, — согласился Аркрайт.
Мертвые дети — неуязвимый козырь, всегда выигрывает.
Трейси сняла палец со звонка и покрутила дверную ручку. Заперто.
— Господи, Аркрайт, там жужжит. Уж явно никто не встанет и не выйдет вон.
Аркрайт заколотил в дверь:
— Эй, полиция, кто-нибудь дома? Бля, Трейси, ты слышишь?
— Мухи?
Кен Аркрайт нагнулся и заглянул в щель почтового ящика:
— Ах ты ж!..
Он так шарахнулся от двери, что Трейси подумала — ему в глаза чем-то прыснули. С сержантом такое приключилось пару недель назад: попался псих с брызгалкой, отбеливателем пшикнул. Всем расхотелось через почтовые ящики заглядывать. Но Аркрайт тотчас опустился на корточки, снова толкнул крышку ящика и заговорил ласково, будто с дерганой собакой:
— Все в порядке, все хорошо, теперь все хорошо. А мама дома? А папа? Мы тебе поможем. Все хорошо. — Он встал и приготовился плечом вышибить дверь. Потоптался, выдохнул через рот и сказал Трейси: — Приготовься, девонька, сейчас будет грязно.
Полгода назад
Пригород Мюнхена, холодно, скоро вечер. Крупные снежные хлопья белым конфетти лениво опускаются на землю, оседают на капоте безликой немецкой машины.
— Красивый дом, — сказал Стив. Наглый типчик, слишком много болтает. Вряд ли его по правде зовут Стивом. — Большой, — прибавил он.
— Да, красивый большой дом, — согласился он, — в основном чтобы Стив закрыл рот.
Красивый, большой и, увы, окружен другими красивыми большими домами, стоит на улице, где соседи бдят, а по стенам блестящие карбункулы охранных сигнализаций. У пары-тройки самых красивых, самых больших домов — автоматические ворота, а на оградах видеокамеры.
Первый раз — рекогносцировка, второй раз — обращаешь внимание на детали, третий — делаешь дело. Сейчас третий.
— Конечно, чуток слишком германский на мой вкус, — сказал Стив. Как будто полный каталог европейской недвижимости листает.
