— Угадали, — ответил Мак-Элпайн. — И думаем, что удовольствие наше увеличилось бы, если бы мы узнали, как ведет себя новый «коронадо» на треке.
— Приводим в норму. Джекобсон, большая редкость, согласился со мной, что нужны лишь небольшие изменения в регулировке скоростей и укрепление задней подвески, остальное в полном порядке. Все будет сделано к воскресенью.
— Никаких претензий с вашей стороны?
— Нет. Это прекрасная машина. Лучший из производственных «коронадо». И скоростной.
— Какова же скорость?
— Я до конца пока не выяснил. Но на круге мы дважды перекрыли рекордное время.
— Отлично, отлично. — Мак-Элпайн взглянул на часы. — Что же, пора идти. Нам остается всего полчаса на сборы.
— Я устал. Пойду приму душ, посплю часа два, затем пообедаю. Я сюда приехал ради Гран При, а не для того, чтобы вращаться в высшем обществе.
— Вы решительно не хотите пойти?
— Я ведь отказывался и раньше. Так что прецедент создан, я надеюсь.
— Но это необходимо.
— Для меня слова «обязательно» и «принудительно» звучат все же по-разному.
— Там будут три или четыре очень значительных человека, которые приехали специально с вами повидаться.
— Знаю.
Мак-Элпайн помолчал перед тем, как задать следующий вопрос.
— Откуда вам это известно? Об этом знали только Алексис и я.
— Мэри сказала мне. — Харлоу повернулся и пошел прочь.
— Неплохо. — Даннет прикусил губу. — Просто молодой ублюдок. Подошел, чтобы сообщить, что дважды на тренировке превысил рекордную скорость. Так оно и есть, я верю ему. Именно поэтому он остановился, не правда ли?
— Он дал понять мне, что остается лучшим в работе. Но это лишь половина того, что он хотел сообщить. Он сказал также, что его не интересует этот чертов прием. Что он будет говорить с Мэри, даже если это мне не нравится. И наконец, продемонстрировал, что у Мэри от него нет никаких секретов. Черт возьми, куда девалась моя непутевая дочь?
— Все-таки интересно.
— Что вам интересно?
— Сможете ли вы узнать, что таится в ее сердце.
Мак-Элпайн вздохнул и еще глубже погрузился в кресло.
— Тут вы правы, Алексис, да, правы. С каким бы удовольствием я столкнул их молодыми головами.
Харлоу принял душ, надел махровый белый банный халат, вышел из ванной и открыл дверцу платяного шкафа. Он достал отличный костюм и пошарил на верхней полке. Ясно, что он не нашел того, что искал, и его брови поднялись вверх в удивлении. Он заглянул также в буфет, но с таким же результатом. Тогда он остановился посреди комнаты, задумался и вдруг широко улыбнулся.
