Гриша. Клава, ни с кем… Клянусь…
Клава. Он — клянется! Смотри. (Сует ему зеркало).
Гриша (глянув в зеркало, стонет). О-о!.. Ну, Елизавета! (Яростно грозит кому-то). Клавочка, это не я… (Стирает краску). Ах, Елизавета!
Клава. О, боже! С Елизаветой! Ты целовался с Елизаветой!!!
Гриша. Да не с Елизаветой! Она мне стерла… Это Галка, понимаешь…
Клава. Та-ак! И с Елизаветой, и с Галкой. Нет, вы посмотрите, какой гусь!
Гриша. Клавочка, Клава…
Голос Елизаветы: «Прошу, прошу, Трофим Евгеньич…» Входят Трофим, Лупандин, Елизавета, Мошкина.
Елизавета. Чемоданчик сюда поставьте, Трофим Евгеньич… Передохнем. А я сразу догадалась, что это вы.
Трофим (хочет поставить чемоданчик, но, увидев Гришу, переставляет на другое место, становится к нему спиной. Клава делает ему ободряющие знаки). Уф. Устал, знаете, чертовски. Служба нервная.
Елизавета. Да уж, понятно, мы понимаем.
До конца сцены Гриша несколько раз пытается поглядеть в лицо Трофиму, но тот все время отворачивается.
Трофим. Нерон Феофаныч, я вам так благодарен, что встретили.
Лупандин. Чего там, Долг вежливости.
Трофим. Мне о вас много хорошего говорил… этот… этот… (Смотрит на Клаву, она делает ему знаки). Уклонов.
Лупандин. Уклонов. Начальник облместрома.
Трофим. Да, да, Уклонов. Фамилии перепутались. Устал. Я, знаете, уже возвращался в Москву, в родные, так сказать… столичные пенаты… Да Уколов… э-э, простите, Уклонов, попросил заехать. Посмотреть, что у вас тут и как…
Лупандин. И хорошо сделали.
Трофим. Да… надеюсь, гостиницу заказали?
Елизавета. Какая гостиница, Трофим Евгеньич! Помилуйте! У нас будете жить.
Трофим. Елизавета Феофановна… (Целует ручку. Многозначительно). Вы очень любезны.
Елизавета (заходится). Ох! Ну, что вы…
Лупандин. Живет, правда, не в центре, почти на краю города. Зато место дачное.
Клава делает Трофиму знаки, показывая на Мокшину.
Трофим. Да! (Хлопает себя по лбу). Вот что значит замотаться по службе. Я же не один. Знакомьтесь. Моя двоюродная сестра.
Мошкина. Да уж Тимчик такой рассеянный… (Знакомится). Павла Петровна… Павла Петровна. (К Елизавете). Какое на вас чудесное платье! В Москве у нас так не шьют.
Елизавета. Ну что вы!
Мошкина. Вы мне покажете здешнее ателье? Я платьев пяток у вас сошью.
Елизавета. Ну что вы? Это я сама…
Мошкина. Ох, Елизавета Феофановна! Вы извините, но я вас тогда попрошу… Поэтсклуатирую.
Елизавета. Павла Петровна… мне доставит удовольствие.
Трофим. Кто о чем, а женщины о платьях. Да, Павла Петровна начинает снова становиться женщиной. У нее, понимаете, трагедия — три года назад умер ее муж. Ее отец — известный профессор хореографии Петр Леопольдович Мошкин… Слышали, надеюсь?
