Все это было так ужасно. Адель с младенчества сопровождало плохое настроение и мрачное молчание матери — это было такой же частью ее жизни, как ходить в школу или относить белье в прачечную при городских душевых. Но теперь Роуз больше не молчала, она вопила, орала и ругалась, часто швыряла что под руку попадется, и Джим тоже приходил в такое же состояние.
Раньше он всегда был тихим человеком, и любимым ругательством матери в его адрес было слово «слабак». Но сейчас Роуз подначивала его, говоря, что он глупый и заурядный, и постепенно он стал таким же злобным, как и она. А пару вечеров назад он даже запустил в нее утюгом.
Адель хорошо знала, что отец был слегка медлительным, он мог читать только простые слова, и ему нужно было очень тщательно все объяснять, прежде чем он начинал понимать. Но он неплохо считал и по-настоящему сердился, когда Роуз тратила много денег на выпивку. Адель слышала, как он говорил матери, что ему урезали жалованье, потому что его начальство получало недостаточно заказов на строительство. Еще Джим постоянно повторял, что его могут совсем вышвырнуть с работы, но даже эта угроза ни к чему не приводила.
Когда Адель вошла в подъезд, миссис Паттерсон открыла дверь своей квартиры, и по выражению ее лица и по тому, как она уперлась руками в бока, было ясно, что она сердита.
— Твоя мамочка опять за свое взялась! — выпалила она. — Я больше не собираюсь это терпеть, как бы мне ни было жаль твою сестру.
Миссис Паттерсон была хорошей женщиной. У нее было трое детей, но она всегда возилась с Адель и Памелой и часто приглашала их на чай, если матери нужно было куда-нибудь уходить. Она была небольшого роста, крепкого телосложения, с черными как смоль волосами, заплетенными в косу вокруг головы. Адель и Памела часто думали, какой длины у нее были бы волосы, если бы она их распустила. Памела была уверена, что они достали бы ей до самых лодыжек.
— За что взялась? — спросила Адель.
— Орет вниз с лестницы на Иду Мэннинг, — миссис Паттерсон глазами показала на квартиру на втором этаже. — Обвиняет ее, что та якобы украла у нее пакет с овощами из бакалеи, который она оставила в холле. Твоя мать и близко с бакалейной лавкой не проходила, единственный магазин, куда она ходит, — это тот, который без лицензии.
— Извините, — сказала Адель тихо. Она понимала, что у миссис Паттерсон кончилось терпение, раз уж она ей пожаловалась. Обычно она была очень доброй. Но Адель не остановилась поговорить с ней, потому что знала — мать сдерет с нее шкуру живьем, если застанет ее разговаривающей с соседями.
