Полсвета прошел я и всюду пою
Про ясную зорьку мою…»
Слышен тревожный рев автомобильных моторов, по окну хлещет свет фар — это мчатся машины с горноспасателями.
А с я. Слышите, Петя?.. Что это?
К о н ы ш к о в. Тревога…
Из боковой комнаты выбежала Д и н а, метнулась к окну.
Д и н а. Что такое?.. (Бросилась назад, к зазвонившему телефону.)
Слышен ее голос: «Обрушение? По всему горизонту?.. А люди, люди?!»
К о н ы ш к о в. Я — туда! (Убегает, захватив плащ.)
Вбегает Д и н а.
Д и н а (одеваясь). Как это могло случиться? Я — на шахту.
А с я. Дина Георгиевна… А я?
Д и н а. К телефону! (Уходит.)
А с я выходит к телефону. И тут же, после паузы, за окном появились л ю д и. Стучит входная дверь. Опираясь на плечо М а т в е й к и н а, в комнату входит К о р ч е м н ы й. Его поддерживает Д и н а. Он тяжело дышит.
Д и н а. Ася!
Вбегает А с я. Корчемного укладывают на тахту.
К о р ч е м н ы й (приподнимаясь). Нет, нет… Я должен быть там.
М а т в е й к и н. Андрей Васильевич, Белышев лежать приказал…
Ася подает Корчемному воду. Он пьет. Дина вытирает ему лицо платком.
К о р ч е м н ы й. Почему, почему меня увели оттуда?
М а т в е й к и н. Андрей Васильич, горноспасатели знают свое дело лучше нас!
Д и н а. Что там было, что?!
К о р ч е м н ы й. Что было?.. Мы спустились… Селихов — к основному пульту, я — в соседнем забое, у вспомогательного.
Д и н а. Дальше?
К о р ч е м н ы й. Дальше… Все шло хорошо. Потом я увидел — падает напряжение.
М а т в е й к и н. Напряжение?
К о р ч е м н ы й. Да, напряжение. Тогда я решил проверить электросистему. Выбежал по ходку на соседний горизонт. Проверил… возвращаюсь… а там, на нижнем горизонте, грохот… Я бросился вниз. Ходок завален. Тогда я вышел на главный штрек. Дал сигнал, и меня подняли… (Медленно, большими глотками пьет воду.)
Д и н а. А Николай?
К о р ч е м н ы й. Он… не успел…
М а т в е й к и н. Электросистема… Значит, во всем виноват я. (Тяжелой походкой направляется к выходу.)
Стремительно входит М а р и я.
М а р и я. А Николай Аркадьевич… он вернулся?
Все молчат.
Скажите же!
Молчание.
А с я. Какой человек был…
М а р и я. Не говорите так! Он жив… Жив!..
КАРТИНА ПЯТАЯ
Помещение в надшахтном здании. В правой стене, почти под самым потолком, широкие, но как бы сплюснутые, невысокие окна. В этом суровом пустом помещении, залитом утренним светом, на первом плане слева на длинном ящике с багажными знаками стоят носилки. На них лежит С е л и х о в.
Белыми простынями задрапирована стена, белая маленькая ширмочка отгораживает Селихова от правой части помещения; возле носилок столик под белой скатертью, на нем медицинские инструменты, графин с водой. Все это создает такое впечатление, будто перед нами уголок полевого госпиталя. В тишине, которая царит здесь, еще ощущается тревога только что отгремевшего боя. Эта тревога — в красноватом утреннем свете, в голосе Селихова, говорящего в бреду, на лицах людей, находящихся возле него, ж е н щ и н ы - в р а ч а и м е д и ц и н с к о й с е с т р ы.
