К о р ч е м н ы й. Не опоздал?
Б е л ы ш е в. В самый раз.
К о р ч е м н ы й. Видали, какие тут водятся!
Б е л ы ш е в (заглянув в ведро, авторитетно). Ерши!
Селихов и Корчемный смеются.
К о р ч е м н ы й. Что вы!
Б е л ы ш е в. Тогда — окуни.
К о р ч е м н ы й. Они самые. Подвезло мне сегодня! Уха или жаренка?
Б е л ы ш е в. Уха.
С е л и х о в. Жаренка — тоже недурно.
К о р ч е м н ы й (как бы голосуя, поднимает руку). Уха!
Д и н а. Уха!
К о р ч е м н ы й. Большинство. Марш на кухню! В последнее плавание! (На ходу.) Изменений нет?
Б е л ы ш е в. В семнадцать тридцать спускаетесь в шахту.
К о р ч е м н ы й выходит.
С е л и х о в. Сразу есть захотелось. Каюсь, чревоугодник. Потому раньше времени и толстею. А справиться со своим пороком никак не могу. Прошлой зимой решил спортом заниматься. Надеялся, вес — хоть килограммчиков пять-шесть — скину. Вот, значит, каждый день на лыжах. И с гор и большими переходами… Думаете, сбавил? Прибавил еще на четыре килограмма!
Б е л ы ш е в. Как же это вы умудрились?
Возвращается К о р ч е м н ы й.
С е л и х о в. Да так… Вернешься с этакой лыжной прогулки, сядешь за стол… Ну, знаете, весь трясешься! Быка подавай — мало.
Б е л ы ш е в. А у меня — язва.
Селихов сочувственно качает головой: мол, потерянный человек.
К о р ч е м н ы й. Как вы ее приобрели?
Б е л ы ш е в. В ваши годы я мало ел и много нервничал.
С е л и х о в. А лучше — наоборот.
Б е л ы ш е в. Вот именно! И вы меня, пожалуйста, не жалейте. Я еще, знаете… и рюмочка перепадет — не сорвется. Тем более под рыбку!
К о р ч е м н ы й. Оцените мою предусмотрительность, Виктор Иванович.
Б е л ы ш е в. Ценю, ценю. (Просматривает записи, которые сверила Дина.)
Входит М а р и я.
М а р и я. Здравствуйте.
Б е л ы ш е в (оглянулся). С Марией Федоровной виделись.
М а р и я. Я не помешаю?
Д и н а. Заходите, Маша.
Селихов помогает Марии снять пальто.
М а р и я. Погода ужасная.
К о р ч е м н ы й. Да, холодновато для октября.
Б е л ы ш е в. Причуды севера… (С листками в руке.) Представляю, почти зримо… Из старых выработок, из трещин в породе, из всех пор угля стекается сейчас на опытный горизонт метан…
С е л и х о в. Испытание…
Б е л ы ш е в. А были и такие испытания… Однажды хозяин шахты наказал деда моего, шахтера, за дерзость — на целый месяц отрядил выжигать этот проклятый газ. Вывернет овчину, обольется водой, факел в руку — и ползет по забоям, тычет факелом. Швырнет его, беднягу, взрывом, обожжет огнем, а он отлежится — и дальше. Во Франции выжигальщиков газа называли кающимися грешниками.
