– Господин желает развлечься? – спросит женщина.
– Вы не ошиблись, мадам.
– Три пенса за то, что снизу, дорогой, и четыре пенса, если в рот. А ты симпатяга!
– Дженни с Энджел-элли предлагает свои губы ровно за три пенса, – возражу я.
– Вот и отправляйся к Дженни с Энджел-элли и ее чудесным губкам и не беспокой меня.
– Ну хорошо, меняем перед на зад. Три пенса.
– Деньги вперед.
– А если ты смоешься?
– Ты что, здесь все скажут, что Краля не бегает от своих клиентов! Она делает то, на что подписалась, честно и без обмана.
– Пусть будет так.
После чего монета перейдет из рук в руки, будет найден какой-нибудь укромный закуток, женщина станет в нужную позу и задерет юбку, а мне надо будет устроиться подобающим образом и изогнуться так, чтобы быстро в нее проникнуть. Ни о какой утонченности не может быть и речи. Любовная игра отсутствует начисто. Сам акт сведется к скольжению, трению, движениям туда-сюда, туда-сюда во влажном женском чреве. Я испытаю мимолетное блаженство и отступлю назад.
– Сердечно благодарю вас, сэр, – скажет женщина. – Теперь Крале пора идти.
И на этом все кончилось бы – однако не сегодня.
Если у женщины и были какие-то слова, она их так и не произнесла, и ее полуулыбка, напоминание о былой миловидности, умерла у нее на губах.
Молниеносным движением левой руки я крепко схватил женщину за горло, увидев, как ее зрачки расширились подобно взрывающимся солнцам, – это было сделано для того, чтобы подготовить ее к тому, что будет дальше. Тут в дело должны были вступить сила и мощь моей более сильной правой руки. Со всего размаха я полоснул лезвием, и одна только скорость, без какого-либо давления или направляющего движения с моей стороны, позволила острой стали проникнуть глубоко в плоть, разъединяя то, что находилось внутри, после чего лезвие повернуло, следуя за изгибом шеи. Я поразил свою цель, которую доктор Грей[1] назвал сонной артерией, находящуюся на самой поверхности шейных мышц, меньше чем в дюйме от поверхности. Это была прекрасная шеффилдская сталь, абсолютно ровное лезвие, какие предпочитают мясники, и большой палец моей руки крепко сжимал рукоятку для большего упора. Звука не было никакого.
Женщина собиралась отступить назад и уже более или менее начала смещаться в этом направлении, когда я ударил ее снова – тот же самый выпад, подчиненный полной энергии мышц, всей вложенной в него силе моей руки, и он оставил второй разрез, практически идеально симметричный первому.
