– Не хотят переговоров с нами, – сказал Петриченко. – Угрожают. По радио получили ульту… ультиматум за подписью Троцкого. Требуют сложить оружие и сдаться. Иначе будет разгром вооруженной рукой. Нас Троцкий обзывает «белогвардейскими мятежниками».
Тут зашумело собрание:
– Не сдаваться!.. У нас на кораблях и на фортах пушек много!.. Это почему «мятежники»?.. Почему «белогвардейцы»?..
– Тихо! – крикнул Петриченко. – Докладываю делегатам. Ввиду поступивших угроз мы решили обратиться в штаб крепости. Там военспецы, они могут, если потребуется, оказать нам помощь – организовать оборону Кронштадта. Как решим данный вопрос?
Опять зашумели.
– Чего их просить? – заорал небритый, квадратный в плечах, военмор. Они ж бывшие офицерá! Мы чего – сами не сделаем оборону?
Терентий знал этого крикуна – матроса с «Севастополя», тоже, как и он, гальванёра. Выпивали они однажды в кабаке на Сайдашной улице, тот матрос и там кричал – ругал Раскольникова, что он со своей бабой каждый день из трех блюд обедает, «жареного гуся шамают, а нам»… ну, известно что.
А Зиновий Бруль, сидевший рядом с Терентием, гаркнул:
– Оборону делать – знание надо иметь! А не трепать языком туда-сюда! Обратиться в штаб!
Его многие поддержали. Терентий – тоже. Ясное дело, крикуны с линкоров оборону не наладят. Надо штабных позвать. За это и проголосовало большинство делегатов.
А еще приняли решение о выдаче винтовок и патронов рабочим – для усиления обороны, если власть начнет угрозу выполнять.
Этот вопрос Терентий понимал плохо. Они чего – пошлют войска на лед? Лед, конечно, еще крепок, выдержит идущих людей – но не огонь. На наших двух линкорах двадцать четыре двенадцатидюймовок, да и пушки меньшего калибра. А форты? а береговые батареи?.. Кронштадт таким огнем ударит, что весь лед к чертовой бабушке… наступление водой захлебнется…
По предложению Петриченки в состав ревкома довыбрали еще десятерых. Теперь стало в ревкоме пятнадцать: шестеро матросов, пять рабочих, телефонист, лекпом и двое образованных – штурман дальнего плавания Кильгаст и учитель Орешин.
– Орешин! – воскликнула Капа, когда Терентий спросил, знает ли она этого учителя. – Он же заведующий нашей школой! Третьей трудовой! Такой умный дядька!
– Ну, если умники пошли в начальство, – сказал Терентий, – значит, порядок на Балтике.
– Ой, Терёша, я вчера к папе в артмастерскую ходила, обед ему принесла, кашу-перловку, а там собрание, я сама слышала, кричали – долой коммуну, даешь советскую власть! Как это, Терёша? Я не понимаю…
