– Боюсь, нам стоит к этому прислушаться. Господин Баптист жалуется, что вы грубо схватили его сына…
– Я его вообще не хватал, я сидел в метре от него…
– …и отказали ему в медицинской помощи. Он говорит о запугивании, неоказании помощи, насилии со стороны полицейского сотрудника.
– Погодите-ка! – Ханнеса бросило в жар. – Никто из нас не мог знать, в каком состоянии был мальчик! Он не говорил ни слова.
Целлер улыбнулся вместе с премьер-министром с портрета:
– Это ведь не официальное слушание дела, господин Брандль. Но все в ваших руках, если таковое начнется. Надеюсь, вы понимаете, кто такой Баптист?
В нынешнем расследовании этот вопрос проходил красной нитью, Ханнеса это уже начинало нервировать.
– Нет, – солгал он. – Но вы наверняка мне сейчас об этом расскажете.
– Господин Баптист возглавляет фирму по аудиту предприятий и солидный семейный офис[11].
Целлер намеренно выдержал паузу, но Ханнес не оказал ему любезности и не стал переспрашивать, что это за семейный бизнес. Он это отлично знал. Контора управляла деньгами других людей, у которых их было слишком много. Целлер продолжал вещать начальственным тоном, словно выучил наизусть рекламную брошюру:
– Фирма «Баптист и партнеры» распоряжается средствами фондов и городских организаций. А также крупных инвесторов Мюнхена…
– Почему вы мне все это рассказываете?
На какую-то долю секунды взгляд Целлера скользнул по кабинету. Ханнес знал, что не получит ответа на свой вопрос.
– Вам известно, что я всегда стою горой за своих людей. Нам нельзя торопиться и нужно доводить любую жалобу в порядке служебного надзора до конца.
– А есть условие?
Целлер взглянул на него. Ханнесу померещилось удивление на его лице. Потом шеф рассмеялся:
– С вами ведь можно прекрасно работать, мы думаем одинаково. Нет, господин Брандль, я не выдвигаю условий, я просто хочу дать один хороший совет.
– И какой же?
– Ведите расследование в отношении семьи Баптист спустя рукава.
– Оставить Баптистов в покое, вы это имеете в виду? С кем же они знакомы? Кого стал прессовать Баптист, чтобы вы произнесли для меня целую речь?
С лица Целлера вмиг испарилась улыбка, словно ее там и не было никогда.
– А меня никто и не заставлял. Я сам волен принимать такие решения. – Ханнес только открыл рот, но Целлер заставил его замолчать одним взмахом руки. – Поэтому мы с вами тут и сидим. То, что я за своих людей стою горой, означает также, что я должен их предупреждать, прежде чем они решат напороться на острый нож. Подумайте о моем совете. Больше я ничего не скажу.
