«Одни штампы, — подумала она. — Опять заговорил психолог».
Мю взглянула на Марику, лицо девочки вновь обрело свое покорное выражение.
— Ты права, — сказала она. — Мы с тобой едва знакомы.
Они доели остатки салата. Марика отрезала ломтик хлеба, которым ее угощала Мю, а Мю отрезала ломтик от того, что принесла Марика.
Марика украдкой посмотрела на часы.
— Не можешь позволить себе расслабиться? — участливо спросила Мю. Наверное, иногда такая работа — это очень большой стресс.
— Мне хорошо работается при стрессе, — сказала Марика.
И тут наконец она без обиняков выложила свое предложение насчет фотосъемок.
Может быть, идея слишком прозрачная, да и романтичная, оправдывалась Марика, но все будет зависеть от общего настроения, от выражения лица натурщицы.
Она представляла себе это так: женщина лежит на голой мерзлой земле, возможно, на поле. Часть ее тела запеленута белым полотном, как саваном. Сначала — только неподвижное белое лицо с закрытыми глазами, как маска смерти. Волосы, разметавшиеся по глинистой земле, может быть, снежинки. И вот постепенно она пробуждается, кадр за кадром; проводит руками по лицу и наконец садится, смеется, мчится по полю, исступленно танцует, а саван развевается вокруг тела.
Снимать надо как можно скорее, поскольку земля сейчас голая и мерзлая, а снега не слишком много. В любое время может начаться оттепель или, наоборот, наметет сугробов.
Они могли бы поехать в загородный домик, где Марике разрешили пожить.
Мю изумленно уставилась на нее.
— Так можно закоченеть! — возмущенно воскликнула она.
— Ничего подобного. Я вырежу подстилку из пенки, которую мы частично засыплем землей, можем взять с собой вентилятор с подогревом. Или разжечь костер. Пока я буду фотографировать только твое лицо, ты можешь лежать в пуховом спальнике.
Девочка недоверчиво посмотрела на Марику, иронически усмехнувшись уголком рта.
— Если получатся хорошие фотографии, ты сможешь увидеть их на выставке, — добавила Марика почти с мольбой.
Мю села в кресло и задумалась. Она снова взглянула на Марику так, словно та была диковинным цирковым зверем.
— Неужели нельзя иначе показать, какая ты крутая? — сказала она наконец. — Так, чтобы не простудиться?
Марика засмеялась:
— По-твоему, все это глупо.
Мю улыбнулась:
— Послушай, а может, слегка надуманно?
— Искусство может быть слегка надуманным, — согласилась Марика.
— Я знаю, — сказала Мю.
— Мы поедем туда на выходные, — сказала Марика. — Там красиво. Будем жарить колбасу на костре, и все такое.
