Факультет кругосветного путешествия | страница 32

— Может он на Троицком мосту, — спокойно перебивает Миша.- Может ты ошибся. Такие филологи слишком много открывают и часто ошибаются.

— Великолепно,- смеется Волков,- ты, постепенно, умнеешь. Я вижу, как мозг развивается под твоей слишком толстой черепной коробкой, это, если верить твоим теориям происходит от разнообразия пищи.

Миша отвернулся,- стоит ли отвечать такому?

В этот самый момент погонщики внезапно накинулись на Волкова и Рубца, на вьючных мулов и на мулов, шедших порожняком. С треском и ржанием мулы бросились в заросли и сразу встали: дальше было невозможно.

Караван до последнего человека стоял неподвижно. Было так тихо, что Рубец с ушибленным коленом и Волков с разодранной в кровь щекой не стали ругаться. Они удивлялись и негодовали молча.

Вскоре пришло объяснение. Оно вступило в лесные шумы и шорохи нарастающим однотонным ревом. Низко, над самым лесом пролетел желтый аэроплан с трехцветными американскими кругами. Постепенно рев затих. Аэроплан, видимо, ничего не заметил.

Ночевали в лесу без костров, вповалку, с седлом под головой, на примятой траве, с волосяным арканом, кольцом охраняющим спящего от сколопендр и другой насекомой нечисти.

Каркинеца не было. Вместо него командовал некий юноша Хезус Минеро. Хезус — это Иисус, Минеро — значит рудокоп. Волков был в восторге от этой комбинации.

Минеро знал около ста английских слов. Волков за два дня в Никарагуа успел нахватать столько же туземных. Когда слов не хватало, они объяснялись наглядной жестикуляцией.

— Сеньор Каркинец? — вопросительно сказал Волков.

Минеро показал большим, пальцем назад через плечо и сказал:

— Эстанца Велайо, имение Велайо.

— Почему? — изобразил Волков руками и бровями.

— Как знать, — ответил Минеро и, в качестве предположения, очень хорошо воспроизвел звук открываемой бутылки, пьяное покачивание и два, три па танца.

— Он вам дал письмо? — спросил Волков, изобразив конверт из листка записной книжки.

Минеро пожал плечами. Письма не было. Каркинец сказал, что вы хорошие американос, что вас надо отвезти в Акойапе и там повесить. «Повесить» было изображено указательным пальцем, проведенным вокруг шеи и от затылка, стремительно поднятым вверх.

Волков похолодел.

— Что же он сделал с этим письмом?

— Как знать,- спокойно ответил Минеро и ушел спать.

Последние два дня пути были очень плохие. Волков почему-то чувствовал себя ответственным за все возможные неприятности, вплоть до повешения, но Миша вел себя философски и спокойно занимался фотографией.